Обухова, твою срань!
– Что ты тут делаешь? Открой клетку!
Любовница? Ее парень приревновал и решил проучить?
– Ну, это вряд ли.
Девица выпрямилась и вызывающе уперлась кулачком в бедро.
– Никто не смеет хамить мне!
Что? Мозг усиленно прокручивал сложившуюся ситуацию: ночной разговор в клубе, я, голый, в клетке, торжествующая девица надо мной.
Обида? Месть?
– Это смешно! Выпусти меня. Обещаю простить.
– Никаких шуток. Это тебе придется заслужить мое прощение.
– Заслужить? – усмехнулся я, пытаясь из полулежачего положения перестроиться в полусидячее.
– И прочувствовать всю свою никчемность, песик.
От назидательного тона и тупейшего решения глупой курицы я зарычал, еще раз тряхнул клетку, только теперь понимая, что это укрепленный сплав. Не удивлюсь, если титановый.
– Тебе все мозги проссали, идиотка?
– Лаешь? Может, тебе еще прививку сделать от бешенства?
Звездень, покачивая бедрами, подошла к кофеварке, подавшей сигнал о свежезаваренном кофе. Я судорожно сглотнул пересохшим горлом.
– Мне надо в ванную комнату.
Она хмыкнула, поглядывая на меня из-за плеча:
– Обойдешься.
– Серьезно? Ни душа, ни туалета?
– Ни воды, ни хлеба!
Я оскалился. Не с тем человеком ты связалась, идиотка.
– Тогда время зрелищ, – усмехнулся я, неуклюже вставая на колени и нацеливая рукой член.
Я увидела, в каком он состоянии, только когда Глеб втащил бесчувственное тело в квартиру, а Юра предупредительно открыл и закрыл дверь. Даже успела представить, как точно так же заботливо открывал и закрывал багажник.
А вот в чуткости Глеба я сомневалась. Он сбросил с плеча мой новый подарочек на диван в гостиной, даже не поправив свесившуюся голову.
– Он хоть жив? – оглядела я помятого лухаря.
– Очухается к утру, Юлия Андреевна.
Вот так тупые секьюрити обламывают мне приключения на день рождения. Я-то планировала поюзать гордость зарвавшегося деревенского пижона. Если раскается, осознает, кем посмел пренебречь, то, может быть, трахнуть его. Как-нибудь унизительно, чтобы до пенсии краснел от воспоминания. Но не планировала оставлять его у себя дольше чем на ночь! Попользовать и выпихнуть в туманное серое утро.
И как я теперь останусь в квартире с ним наедине? Очнется, придушит меня – нормально?
– Э, стоять. Я вас еще не отпускала, – тормознула я ребят, бодро шагавших на выход. – Разденьте его и суньте в клетку, что ли…