Так или иначе, я сидел на этом стуле, смотрел на куски штукатурки, а позади меня коллега что-то кричал в телефонную трубку. Что-то про деньги и про долги. Я подумал: «Какого черта я здесь делаю?», встал и пошел просить об отпуске. Низенький мужичок с нервно бегающими глазками работал у нас бухгалтером. Только он услышал слово «отпуск», как со страхом затараторил: «Не оплачиваем, только по чекам, у тебя вид на жительство, и вообще непонятно как с тобой поступить! Тебя и устроили задним числом!». Я пожал плечами – требовать я ничего не собирался, а слушать его защитные речи желания не было. Написал заявление об увольнении и поехал в мамину квартиру на Красных воротах.
В старенькой, но аккуратной, коммуналке с видом на сталинскую высотку было большое собрание. Мама преподавала в МГУ на кафедре истории славян, и в ее доме часто проходили встречи с профессорами и студентами. Начиналось с Аввакума и Булгарина, а заканчивалось чаевничаем, блинами и «Кит-катом» со вкусом васаби. В этот раз, когда, после долгих прощаний, благодарств и обсуждений запоздавших мыслей, все гости разошлись, я рассказал матери о звонке.
– Стой. Надо покурить, – был ее ответ.
Взяла «Данхилл» и ушла на кухню. Это был нехороший знак. Или наоборот – хороший. Мама курила, когда ей нужно было хорошенько что-то обдумать.
– Когда похороны? – спросила меня.
– Через три дня.
Мама была в напряженных отношениях с нагорской стороной семьи. Это мягко говоря. Отец Збигнев был коренным нагорцем. Познакомился с мамой в конце 80-х, когда на стройку в Москву приезжал. Тогда вообще много восточноевропейцев в Москве работало. Какое-то время родители жили на две страны. Отец специально взял работу дальнобойщика, чтобы чаще видеться. В Нагоре родился я, в Москве – брат Дима. Помню, когда я совсем маленький был, мама серьезно планировала переезжать с братом в Нагору. Говорила: «Экология там хорошая, а то здесь я все время бледная». А потом произошла история со статуэткой.
– Тогда и Дима должен ехать, – сказала она, выпуская дым.
– Правда? Ты согласна?
– Конечно. Это похороны вашей бабушки. Мы должны там быть. – наказала она. Докурила и расплющила бычок о пепельницу, – И еще кое-что. Пойдем покажу.
Мы вернулись в гостиную. Под светом хрустальной люстры она положила на стол папку с документами.