Нет, он мог бы теоретически заплатить за всех. Скажем, два блюда по двести евро на каждого. Было бы чуть меньше двух тысяч евро, то есть примерно треть того, что было у него на двух картах. Что бы он сказал Лесе… Хотя можно было бы скрыть.
– Мороженое будете? – спросила Марина детей. – Ага, и давайте еще по салатику… Андрюш, ты что будешь?
– Я по-французски как-то не очень, – сказал он сипло.
Марина стала подробно именовать каждое блюдо, запинаясь и облизывая губы. Дошла до мороженого. Андрей скользнул взглядом по строчке в книжице: crème glacée au chocolat. Ага.
– Дорого как все, – выдавил он наконец невозможное слово.
В лице Марины что-то будто дрогнуло. Может быть, она на мгновение чуть сдвинула брови. Или куснула губу. В следующее мгновение она, немного снизив голос, сказала:
– Да, тут все дорого до нелепости. Место такое. Андрюш, да ты не обращай внимания. У меня карточка Вадима, я расплачусь.
Андрей был смущен или даже хуже: раздавлен. Он тихо попросил мороженого, хотя съел бы и салат, и еще что-то. Дети тоже захотели мороженого, потом долго выбирали сорт. Марина навязала им еще и какой-то особенно питательный салат.
– А пираты причаливали вот здесь? – поинтересовался Владик, выбирая ложечкой сироп.
– Думаю, скорее там, где мы сходили с катера, – ответила Марина, подумав, – там же такая бухточка удобная, помнишь? Но здесь, кстати, тоже маленький причал есть, вон там! Из-за кустов не видно, но вот можно увидеть, если выйти из-под зонтика.
Владик вылез посмотреть. Диана тоже. Потом, будто по заказу, к тому месту, о котором сказала Марина, причалила какая-то небольшая яхта, и на пляж сразу вывалилась большая громкоголосая компания мужчин и женщин. Компанию сразу встретил ласковый метрдотель и куда-то усадил. Андрей молча жрал мороженое, фиксировал события, но особо не реагировал. Марина следила, чтобы дети доели салаты.
Потом она засобиралась, сообщила Андрею примерное время отхода катера на Канны, Андрей посмотрел на часы.
Они возвращались к причалу каким-то другим путем, не через лес. Марина рассказывала, как прошлым летом в этом самом ресторане на пляже отмечала какую-то очередную годовщину свадьбы ее подруга. У хозяина заведения в ту пору на жердочке над стойкой сидел здоровенный говорящий попугай, который изъяснялся на двух языках, но обучен был якобы только совершенно неприличным словам и охотно их повторял, особенно, если просили. Марина, смеясь, пояснила, каким русским словам были эквивалентны эти ругательства. На одну почтенную гостью это все якобы произвело неприятное впечатление, и теперь попугая, судя по всему, уволили, точнее, перевели в какое-то другое заведение. Андрей слушал и кивал.