Некоторые коммунисты демонстративно выходили из партии, даже сжигали свои партийные билеты. Но это были в основном рядовые коммунисты, не входившие в руководящее звено партии. А вот чиновникам пришлось туго – они вдруг оказались не просто не у дел, они лишились финансирования. Ведь, по сути, КПСС стала внезапно просто политической партией, но вовсе не партией, которая управляла страной. «Меньшевикам» позволили провести свой съезд, на котором секретарём партии коммунистов был выбран Егор Лигачёв. И партия стала называться ПКСС – партия коммунистов Советского Союза. Но все понимали, что Романов просто создал симулякр, параллельно изменив управленческую суть СССР. И теперь не звание коммуниста было главным для успешной карьеры, а, наоборот, достойными звания коммуниста становились те, кто показывал реальные достижения в области государственного управления, строительства, промышленного производства и так далее.
И чиновники поняли, что проиграли. Но не все, и не везде. В союзных республиках, где всегда жили своей, особой жизнью, и не особо реагировали на политику Москвы, решили, что настала пора пожить отдельно.
Глава вторая. Всё тайное становится явным
На первый взгляд вокруг стольких людей хороших, добрых, светлых, правильных. И вдруг происходят какие-то события и оказывается, что эти люди все свои силы, свои мысли и свои способности бросают в костер ненависти и злобы. И что тут первично? То, что они БЫЛИ добрыми и светлыми, но стали другими? Или то, что они такими, в общем-то, и остались, но их загипнотизировали, обманули, купили, переубедили?
Но если эти светлые и добрые в прошлом люди сегодня готовы убить всех, кто думает не так, как они – что, они изменились? Но, получается, если они изменились настолько серьезно, значит то светлое и доброе, что в них вроде бы было, на самом деле было наносным? А, может, они всегда были такими? Готовыми убивать… И просто внешне пытались казаться другими? Знаете, это как взять и покрасить старую трухлявую гнилую скамейку свежей краской. Внешне вроде такая конфетка получилась – сияет, прямо как новенькая! Радует глаз, а пройдут дожди, потом снег, зима… И смотришь весной – а скамейка-то гнилая…
Так и с людьми…
Москва, год 1977, сентябрь
Кирилл Трофимович Мазуров, первый заместитель председателя Совета министров Советского Союза, внимательно слушал Генерального секретаря ЦК КП(О) Григория Васильевича Романова. Который, хоть и пригласил его в свой огромный кабинет, тем не менее, именно он, Романов, докладывал Мазурову о результатах последних изменений в стране и планах на будущее. И сидел он не в своём огромном кресле, оббитом слоновьей кожей, доставшемся ему ещё от Брежнева, а за столом заседаний, на обыкновенном, хотя и удобном стуле. А Мазуров сидел напротив.