Здесь, внизу, пианино не было слышно – в отличие от ритма, который учитель музыки выстукивал для Эдди каблуком. Он стучал и стучал, как будто его ученик был идиотом. Девочка сделала глубокий вдох, чувствуя во рту липкий привкус затхлого воздуха, и устало выдохнула.
Она знала, что это ее не касается, но все равно расстраивалась, когда с Эдди так разговаривали. Так с ним разговаривал почтальон, вручая почту, и их соседка мисс Ванда в те несколько раз, когда она заставала Эдди во дворе. Даже Маршалл разговаривал с ним таким тоном. Это казалось особенно нелепым, потому что, по мнению девочки, если кто и заслуживал подобного высокомерного отношения, так это Маршалл, эта длиннорукая обезьяна. Но Эдди был умен. Она знала это, потому что читала его книги – лучшие в доме. Книги по истории Древнего мира и (ее любимые) сборники легенд о таинственных волшебных мирах. Она любила людей с хорошим воображением. Даже если они были странными.
Остальные члены его семьи ели вместе на кухне – он же предпочитал одинокие трапезы в столовой. Были и другие странности: его чувствительность, молчаливость, его бесконечные партии в настольные игры с самим собой – даже в самые скучные, такие как «Монополия» и шахматы.
Может, в этом и было ее бремя – подмечать все те странные и раздражающие вещи, которые делают люди, когда думают, что они одни? Привычку мистера Ника надолго замирать, вглядываясь в пустые комнаты. Невнятное бормотание миссис Лоры. Или проклятия, которые изрыгает Маршалл в адрес собственного отражения в зеркале гостевой спальни, проводя руками по короткой щетине волос. Еще до своего переезда в застенье девочка наблюдала за одноклассниками во время школьных викторин, когда окружающий мир схлопывался для них до размеров собственного разума. Она видела, как руки мальчишек ползут вверх по штанинам шорт, а девочки в кровь обкусывают ногти.
Она пожала плечами. Уж кого можно было назвать странным, так это Эдди.
Девочка перевернулась на живот и встала на четвереньки. Позволив себе тихонько покряхтеть, она с удовольствием потянулась, разминая напряженные мышцы. Мысли улеглись в ее голове, пока она ползла под полом, моргая в почти полной темноте, вдыхая сладкий мускусный запах изнанки дома, а под ее руками и ногами вздымались еле заметные, медлительные облачка пыли…