Вы спросите меня, к какому разделу общей философии, можно отнести мой труд? Скажу, без капли кокетства, – не знаю… Я смотрю на него так, как смотрит мать, на своё дитя. Мать, как правило, не видит характерные черты лица, своего ребёнка. Для неё, они всегда – идеальны. В том смысле, что не поддаются никакой идентификации. Можно искренне позавидовать автору, когда он сам, смело и уверенно, относит своё произведение, к какому-нибудь конкретному разделу общей философии. Это говорит о том, что он достиг, некоей конкретизации своего мышления, и может называть себя, профессионалом…
Я бы мог отнести свой труд, к антологии, гносеологии, эпистемологии, или даже гностицизму, а себя, соответственно, к гностикам, так-как, вся его полнота, исходит сугубо изнутри, из собственного опыта, и не является продолжением, какой-либо утверждённой философской концептуальной системности, не придерживается, какой-либо зарекомендовавшей себя, архаической дисциплины. К тому же, одна из основных концепций моего произведения, в отношении мира, как «нарушения», как сдвига, как некоей трансформации абсолютной гармонии пустоты, в относительную гармонию действительности, не далеко отходит, от воззрений древних гностиков. Но и, тем не менее, этого, позволить себе не могу.
Ибо, при всех совокупных признаках меня, как гностика, я не являюсь таковым, по сути. Так-как, сам «гнозис», несёт в себе всё же, наличие божественного начала, как некоего присутствия. А это, идёт вразрез моим воззрениям, и умозаключениям, относительно основ мироздания.
По моему убеждению, всякое, самое неопровержимое, не оскопляемое, и безусловное присутствие, является, лишь вершиной градации чистой иллюзии нашего разума, лишь её сверх возвышенным пантеоном. Иллюзии, без которой нет жизни, как таковой, как нет её – без дыхания. Но можно ли дыхание, относить к безусловному присутствию?
В этом труде, можно найти, как экзистенциально-философское, так и натуралистически-эстетическое…, как эмпирическое, так и трансцендентальное…, как постмодернистское, так и консервативное…, как наивное, так и, в высшей степени, запредельное… Противоречивость моего труда, олицетворяет общую парадоксальность моего воззрения. Ведь воззрение, как известно, вещь сложная. И своей сложностью, оно отражает парадоксальность, и сложность самого мира.