«Как безучастны к счастью мы, в те редкие мгновения,
Когда вдруг, прорастает, и встаёт лицом к лицу,
Великой божьей милости, скупое семя,
Как, к прокатившемуся мимо, вдохновения колесу…»
Итак, Мир таков, каким мы его строим силой своего воображения, от начала, и до конца. И, в то же время, в сути своей, он независим, ни от каких наших представлений, впечатлений, и построений. Он, есть – «маска» …, и в тоже время, ему совершенно незачем наряжаться перед нами…, незачем надевать на себя, эту маску.
Какую сторону мира, мы бы не брали, какой стороной нашей деятельности, он бы не претворялся, будь то исследование, или творчество, он всегда будет представлять собой, произведение искусства. И значит, здесь всегда будет превалировать нечто «маскарадное», нечто скрывающее, и в тоже время, выставляющее напоказ. Здесь всегда будет играть свою роль, иллюзия – «маска». Но как раз, эта «маска», и олицетворяет собой наиболее выразительный образ мира…, и его апофеоза – жизни.
Мы видим, как мир пытается скрыть свою истинную суть. Но она выглядывает из-под каждого камня, смотрит на нас, из-за каждого дерева в лесу, и манит нас, из собственной преисподней. Словно тот актёр, что может, сколько угодно уходить в глубины лицедейства, примеривать на себя роли, и даже сущности других людей…, но его личность, его сакральная сущность, всегда будет, словно мокрый пёс, стряхивать с себя, эти маскарадные костюмы.
Мир, беспрестанно переодевается, представая пред нашим взором, то в одном, то в другом обличии. Он словно актриса, носит те наряды, в которые мы одеваем его с детства, и до самой старости. Он сбрасывает с себя один наряд, мы надеваем на него новый…, и так, до самой смерти. Мы беспрестанно ищем именно тот наряд, который будет ему в пору. Но нам не суждено найти его. Ибо, его «нагота» всегда будет оставаться для нас, самым привлекательным его нарядом…, пусть и ему, никогда не суждено обнажиться перед нами полностью…, и нам никогда не увидеть, не озарить своим взором, той «сакральной наготы».