Вход в тюрьму выглядит как узкая пещера в скале и охраняется тремя опытными солдатами: двумя валуканцами, обладающими магией земли и воздуха, и мастером левитации родом с Курманы. Они расступаются, чтобы пропустить нашу небольшую процессию внутрь, где стоит еще больше стражников.
Отец всегда отсылал их прочь, не позволяя наблюдать за процессом казни. Может, дело в том, что я впервые делаю это самостоятельно или мое длительное отсутствие кажется им подозрительным, но несколько стражников следуют за нами на почтительном расстоянии, словно ожидая какой-то команды. Скорее всего, они думают, что я прикажу им уйти, но на самом деле их присутствие только сыграет мне на руку. Чем больше свидетелей – тем лучше.
Пока мы идем по грязным, сырым туннелям, ведущим к камерам самых опасных преступников, на моих висках выступает пот. Остановившись у железной двери, я заглядываю в крошечное окошко, и от волнения у меня перехватывает дыхание.
На меня смотрит стройная светловолосая женщина. У нее бледная кожа и ввалившиеся глаза, а на шее чернеет знакомая мне татуировка в виде двух перекрещенных линий: знак человека, осужденного за преднамеренное убийство. Ее связанные руки накрыты толстым холщовым мешком. Каждый сантиметр ее кожи покрыт плотной тканью, а ноги закованы в металлические сапоги, которые говорят о том, что передо мной маг Земли, прибывший с Валуки. Отрезанная от своей стихии, она не может использовать магию.
Позади нее еще пятеро человек, прикованных к стене. Этой ночью я должна буду казнить их всех.
Пока стражница открывает дверь, я жду у входа в камеру. Глаза других охранников светятся неприкрытым любопытством. Они держатся чуть поодаль, но я чувствую на себе их цепкие взгляды, следящие за каждым моим движением. Рядом с ними стоят советники, и лорд Гаррисон выжидающе наблюдает за тем, как у женщины изо рта вытаскивают кляп.
– Я уж думала, ты никогда не появишься, – шутливо говорит пленница, пока ее глаза мечутся по комнате в поисках выхода. Тюрьму патрулирует слишком много солдат, так что бежать просто бесполезно. Но это никогда не останавливало отчаявшихся заключенных.
Подойдя к женщине, я выдергиваю прядь волос с ее головы. Она отшатывается от неожиданности и боли, открывая моему взгляду то, что я ищу. На одной из ее связанных рук, у самого края грубой мешковины, виднеется бледная сиреневая татуировка: крошечный череп с двумя перекрещенными рыбьими скелетами. Этот знак придает мне решимости. Сжимая в руке светлую прядь, я возношу молитву всем богам, которые могут меня услышать. Мой план должен сработать.