– Чтоб я отдала его в военную службу! – вскрикнула Лизавета Ивановна. – Сохрани господи!.. Чтоб он в поход пошел да чтоб его на сражении убили!..
Евграф Матвеич посмотрел на супругу с упреком.
– Так чем же ему быть, с позволения сказать, приказной строкой, что ли, чтобы у него руки были в чернилах измараны?.. Как же это можно!
– И по штатской службе можно до больших чинов дослужиться, – возразила Лизавета Ивановна.
– Каких чинов ни дослуживайся, а все штатский… – заметил Евграф Матвеич.
– Нет, лучше вы мне и не говорите! – возразила Лизавета Ивановна, – уж как вы хотите, а сын наш пойдет по штатской части.
Глава II. Рождение барышни и ее детство
Через месяц после этого разговора Лизавета Ивановна разрешилась от бремени дочкою.
– Ну, что, Пелагея Ильинишна, что бог дал? – в один голос закричали дворовые девки, бросаясь навстречу старухе-няне.
– Нишните, голубушки, нишните… Ох, все косточки разломило… устала… дайте отдохнуть.
Няня села на стул.
– Помучилась, моя сердечная, да и нас-то помучила. Ну, да теперь слава богу.
– Да скажите, Пелагея Ильинишна, что же бог дал? Девки с любопытством обступили няню и смотрели на нее вытараща глаза. Няня перевела дух и произнесла:
– Барышню.
– А что, Пелагея Ильинишна, – заметила Матреша, которая была побойчее, покрасивее и почище других, – а вы нам все говорили, что по всем вашим приметам будет барчонок… Вот вам и барчонок!..
– Уж ты мне, быстроглазая!.. Пелагея Ильинишна! Пелагея Ильинишна! Язык-то без костей, так все пустяки мелет… Барчонок!.. – И потом няня продолжала, как будто про себя. – Слава богу, маменьку вынянчила, так вот теперь дочку привелось нянчить.
В этот же вечер, с радости, старуха порядочно выпила, так что уже не могла показаться в комнаты; она дремала в людской у стола, несколько покачиваясь и беспрестанно облизывая губы… Девки, стоя вокруг стола, поддразнивали ее, подсмеивались над нею и потом пересмехались между собою. А она беспрестанно повторяла сквозь зубы и как будто сквозь сон:
– Зубоскалки вы проклятые… чего это обрадовались?.. зубоскалки…
– Что? не угодила я вам, голубушка? – шептала Лизавета Ивановна своему супругу слабым голосом, – ведь вам хотелось сынка?
– А бог с ним, с сыном! – отвечал супруг, с лицом, сиявшим радостью. – Я и дочку буду любить, голубчик, так же, как любил бы сына… Еще за сына, может быть, мы бы ссорились (Евграф Матвеич, произнося это дурное слово, старался как можно приятнее улыбнуться), а об дочке у нас споров не будет… Дочка по вашей части…