1.
Ты соловью безземелья
не скажешь, что он – не родной.
Изжогой чухонских цепей
не наполнишь подсохшее небо
и море в угаре.
Течку берёз
пчеловод соберёт до одной,
свяжет в корону
в журнале о спящем Граале.
Кровно посеянный Бог разберёт
и на кухне сошьёт нам компот.
От канонерок прибудут
со дна Петергофа костры.
Ты не гневи перламутр
и полдень бери в оборот.
Глаза от вранья
пересохли у младшей сестры.
Течку полей
распевала, цедила сестра.
Ты искушение ввёл в логарифм
и забыл на прилавке.
Плёткою, что ли,
от вышегоряще костра
руку ожгло
моей ненаглядной золовке.
2.
Не выжимала детей
и резала голос в садах.
Пепел роняя на воды
и клёкот смороды.
Ветрена стрелка
в твоих пешеходных часах,
профили скал
вырезая нездешней породы.
Послевоенной деревни
мины ютятся в кустах.
Мы не проклюнулись,
финны не пропили пашню.
Голод на тётке повис,
а та на усах
спелого воина
мутной газеты вчерашней.
Сорок восьмого подмога
комнату жмыхом забьёт.
Изрешетит воробьями
военного слоя…
Век разомкну
и Афина копьём разовьёт
пришлого неба суставы
на скатерть героя.
16–17.09.2018 г.