– Я был в Северасте во время его захвата вашей армией, капитан. Почем в наши дни безопасность, я уяснил.
Исиги отворачивается и пролистывает остальную папку в тишине. В палатке звучит лишь шелест страниц, урчащее дыхание богини и мягкий перестук черепов на юбке, когда она шевелится на стуле. Икс-84 от нечего делать вертит одно пульсирующее сердце на блюде.
– Не лапай, – рыкает богиня.
– Простите.
Она просматривает последнюю страницу, затем, быстрее взгляда, хватает его за руку и полосует когтем. Порез наливается кровью. Она наклоняет львиную голову к его ладони, пригубить крови, но он отдергивает руку обратно и, морщась от боли, укачивает на изгибе локтя.
– Вы что творите?
Пеш рычит:
– У нас нет причин тебе верить, Барадин. Поэтому я вкушу твоей крови и познаю тебя. Коль продолжишь верно служить, будешь вознагражден. Коли предашь нас, я лично поймаю тебя и покараю. Давай свою кровь.
Шпион кивает и подсовывает трясущийся окровавленный палец. Она небрежно облизывает его, затем подписывает последнюю страницу, божественным повелением ставит печать, закрывает папку. И объявляет приказ:
– Начинай готовиться к путешествию в Гвердон. Ты будешь сопровождать в пути еще одного агента и обеспечишь его прибытие.
– Кто этот агент?
– Святой моего брата. Избранный Ткача Судеб.
Он делано разозлился. И профессионально огрызнулся:
– Тяжеловато будет нелегально провезти в город вашего разведчика, если у него восемь ног.
– Ребенок все… – Богиня что – едва заметно замешкалась? Будто отведала горечи? – еще человек. По исполнении, верно, получишь дальнейшие указания.
– Постойте! – бросает шпион. – А моя оплата?
– Золотые монеты, по одной за…
– Только не золотые. Золото рухнуло в цене с тех пор, как ваш Благословенный Бол принялся превращать своих противников в золотых истуканов. Нет, мне пожалуйте гвердонского серебра. – Плевать было шпиону на деньги, но это отвлекало богиню от привкуса крови.
– Тебе будут платить золотом, – молвит она. – Пока не докажешь, что особо полезен.
– Что от меня требуется?
Богиня уже уходит, ее завершающий ответ причудливо раздвоен.
– С вами свяжутся по прибытии, – сообщает Исиги, и в тот же миг, теми же устами:
– Война, – изрекает богиня. – Война священна.
И на этом Пеш отбывает и остается одна Исиги. Капитан обмякает, когда ее тело ужимается до смертных пропорций, морда дробится, принимая человечьи черты. Она на ощупь достает из-под стола заляпанное кровью полотенце и промакивает лицо – оно в открытых ранах.