И я уже между небом и землей – в самолете. Лечу одна. Времени волноваться перед встречей с мифической страной нет.
На фоне бледных соотечественников разноцветные, задрапированные в яркие шали индусы выделялись громкими голосами и плавной жестикуляцией. Не снимая живописных тюрбанов, в туалет они ходили босиком.
Кришнаиты сидели кучно, перебирая четки, спрятанные от «нечестивых взоров» в мешочках из полотна. Они невероятно быстро и монотонно повторяли главную для поклонников Кришны маха мантру:
Хайре Кришна, Хайре Кришна!
Кришна, Кришна, Хайре, Хайре!
Хайре Рама, Хайре Рама!
Рама, Рама, Хайре, Хайре!
Население воздушного ковчега погружается в сон. Самолет плывет в бархатной черноте, разрезая пространство. Внизу далекими светляками блестят огни. Закрыв глаза, я как наяву вижу мою Индию. Звеня браслетами, маня черными очами, зазывая перстами, она танцует.
Если ты регулярно путешествуешь, то наверняка, и не так уж много лет назад, видел, не важно, в какой стране, толпу русских челночниц.
С безумными глазами я ввалилась в Индию, заполошная, издерганная торговыми дрязгами и домашними проблемами, с пачкой долларов в тайной набрюшной сумке и мощным внутренним посылом: «Не дождетесь!»
Всех, кто оказывается впервые на оплавленном неистовой жарой асфальте аэродрома, окутывает запах…
Да уж… Индия без спросу лупит как кувалдой по органам чувств пресного белого человека. Ну а первым достается носу. Запах чуждый, приторный, густой, как… не поддающийся определению. Он обрушивается, как девятый вал, на прибывших и въедается в одежду, волосы и кожу. Пахнет пылью, долго скучающей по муссонному дождю, городским смогом, приторным дымком марихуаны, парным молоком, смесью тысяч ароматных деревьев и благоуханием цветов из сотен парков; тянет гарью от сожженных охапок дров для варки тысяч килограммов риса, пахнет дымящимся маслом уличных сковородок, чадом байков, масалой, чесноком, джинжер лемоном, жареными пряностями и соусом карри из тысяч харчевен, благовониями из сотен тысяч храмов и сладко-тухлым запахом сточных канав и непременно нежным ароматом манго!
Пахнет Индией. Вернувшись, одежду можно постирать, но запах – невозможную отраву – тем, кто вдохнул его хотя бы однажды, не удастся вытравить из памяти никогда.
При входе, в международном аэропорту имени Индиры Ганди мне улыбнулась красивая уборщица в сари. Однако интуиция заявила о себе уже на первых метрах передвижения. И орала она благим матом одно-единственное слово: «Берегись!»