Я дошла до едва залитого льда и остановилась перед бортом. Потянулась, нагнулась сначала в одну сторону, потом в другую, сделала пару приседаний, а после закинула ногу на борт и потянулась к носу ботинка. Моя жизнь была подчинена спорту с самого детства. Меня воспитывала бабушка, мама умерла, когда мне было три, а отец… отец свалил ещё до моего рождения. Бабушка была тренером по фигурному катанию в Череповце, и после смерти мамы деваться мне было некуда – я тоже стала заниматься спортом. А в четырнадцать мы с бабушкой отправились на просмотр в Москву в группу Нины Лапышевой, и, о чудо! Я прошла! Мне даже выделили место в спортивном общежитии, так как денег у нас на оплату квартиры не было. Я-то думала, вот! Теперь я стану звездой, но…
Внезапно я почувствовала движение у себя за спиной. Выпрямила корпус и повернулась. Рядом стоял Олег Евгеньевич и очень пристально меня рассматривал. От его взгляда у меня всегда холодок по спине пробегал.
– Добрый день, Яна, – поздоровался он. На его губах проскользнула улыбка. Или мне только показалось? Потому что спустя мгновение его лицо приобрело все то же непроницаемое выражение.
– Добрый день, – пролепетала я, судорожно сглотнув. Господи, и всё же, какой он красивый! Высокий, темноволосый. А этот его взгляд синих-синих глаз… Девчонки за глаза называют его «Снежный король». Сколько его видела, он всегда выглядел с иголочки. Олег Коршунов… Олимпийский чемпион две тысячи десятого года в одиночном катании. Самый знаменитый спортсмен России, человек, имеющий такое влияние, что ни одному тренеру не снилось. Я перешла в его группу сразу по окончании прошлого сезона, и вот уже два месяца тренируюсь в его спортивном центре.
Почему я перешла от своего тренера? Потому что Олег Коршунов делает чемпионов, а я хочу стать чемпионкой. Такие уж мы спортсмены – сволочи. А если проще – люди, ставящие свой успех гораздо выше человеческих отношений. Мне восемнадцать, Олимпиада уже через два года, и я сделаю все возможное и невозможное, чтобы стать лидером сборной. Потому что на это положена вся моя жизнь.
– Давай на лед, – Коршунов, как всегда, был немногословен.
И я даже спрашивать не стала, зачем, когда до начала тренировки еще двадцать минут. На лёд, так на лед. Я убрала ногу с борта и поправила задравшуюся майку. Заметила, как глаза тренера вспыхнули, но огонёк потух тут же, и я решила, что мне снова показалось. Я туже затянула на волосах резинку. Мои рыжие длинные волосы всегда меня жутко бесили, впрочем, как раздражала себя и вся я сама. В моей внешности мне не нравилось ровным счетом ни-че-го. Рыжая-бесстыжая, как меня в школе дразнили. Да, и какая разница, что бабушка всегда меня в закрытые платья одевала и косички плела? Бледная кожа, покрытая веснушками, бледно-голубые глаза и рыжие брови. Страхолюдина, честно! Еще и кости во все стороны торчат. Я мотнула головой, хвост колыхнулся в такт. Открыла борт, стянула чехлы и передала Олегу Евгеньевичу. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я тут же одёрнула руку. Не люблю прикосновения. Даже таких красавчиков, как мой тренер.