Олаф гладил покрытые серебром стальные кольца и удивлялся, насколько они маленькие и насколько точно подогнаны друг к другу. А старик, будто Локки-искуситель, подбивающий на состязание с самим Тором хвастливого гнома, шептал ему в ухо:
– Смотри, как она блестит на солнце! А теперь представь, как она будет смотреться при свете Луны! На фоне твоей кожаной рубахи предплечья будут словно сотканы из воздуха. Ты видишь, её будет тяжело прорубить, и ты знаешь, что такую плотную ковку нелегко проколоть. Выйди на мой хольмганг, и она будет твоей. Откажись от хольмганга, и она достанется другому. Адилс Непобедимый сражается двумя мечами. Второй меч я вручу тебе на время хольмганга, и он останется у тебя насовсем, если ты выступишь достойно. Для того клинка, который ждёт своего хозяина на моём корабле, у меня нет слов. Лишь скальд, равный Флоси Среброголосому, в чью сагу у тебя есть прекрасная возможность попасть, может найти достойные этого чудесного меча фразы.
– У Адилса Непобедимого тоже неплохие доспехи, – медленно произнёс Олаф, не отрывая взгляда от предмета, висевшего на дереве.
– Неплохие?!.. Он настолько высокомерен, что носит кольчугу старого образца, – злобно хихикнул старик, – без длинных рукавов. Якобы, чтобы не стеснять движений. Он выигрывает доли мгновения для своих и без того молниеносных ударов, но проигрывает многим больше, хоть на свете ещё и не нашлось воина, который смог бы ему объяснить эту истину на языке клинка. А тебе, кто тропе схваток на малых островах предпочёл дорогу большой войны, как никому известно, чем может кончиться малозаметный порез на внутренней стороне руки.
– И всё-таки, – молодой рус, наконец, оторвал взгляд от кольчуги и посмотрел на незнакомца так, словно стремился разглядеть камень, что стоял позади него, – почему именно я? В наших землях столько великих воинов. Моё имя – не самое славное.
Старик попытался спрятать глаза от пытливого взора, но быстро понял, что от молодого викинга лучше ничего не скрывать, и ответил:
– Потому что, будучи мальчиком, ты уже победил Адилса Непобедимого.
Олаф отпустил плечо старика и засмеялся. Старик, потирая след, оставшийся от крепкой ладони, смотрел на непочтительного воина с нескрываемой ненавистью, но Олафа это не волновало.
– Ха-ха-ха! Это же был не хольмганг, а эйнвинг! Поединок без жёстких правил хольмганга, но и без его жестокости! Поединок между друзьями! И даже среди взрослых людей эйнвинг редко заканчивается увечьем или смертью, а что уж тут говорить о двух неоперившихся птенцах! Это была игра, старик, и с этой игры прошло столько лет…