Юный охотник радостно поднял голову, но постарался сохранить губы в горизонтальном положении. Любое проявление эмоций не красило охотника. Антар подошел к отцу с чувством полного достоинства, отодвигая воротник из волчьего меха. Раохар вытащил из нагрудного кармана тонкое перо орла, заполненное черными чернилами и размашисто нанес неровный круг на шее сына. Охотник слегка поморщился, когда заточенное перо пронзило его кожу, но болезненная процедура закончилась за неполную минуту. Старый охотник отошел от Антара и удовлетворительно кивнул, глядя на свое произведение.
– Поздравляю, сын. С сегодняшнего дня, ты полноправный охотник. Маркировка есть, конечно, пока без тотема, но место для него у тебя есть.
– Спасибо, отец – счастливо улыбнулся Антар.
– Когда-нибудь, ты заключишь пакт со зверем и получишь собственный тотем. Это, как ты помнишь, вершина охотничьего мастерства. Охотников, добившегося подобного, единицы во всем мире. В нашем селении всего пятеро имеют собственные тотемы, включая меня и Гасана.
Раохар гордо обнажил шею, на которой красовалась застарелая татуировка лупоглазой птицы, нахохлившейся на фоне луны. Рисунок на теле Раохара отличался высокой детализацией, что выгодно отражало его от корявенького круга на шее Антара. Видимо свой тотем Раохар наносил не самостоятельно.
– А теперь, когда с этим закончили, пойди и принеси мне мой нож.
Антар поклонился, в этот раз искренне и с куда большим удовольствием и скрылся в листве черники.
– Да ладно тебе, вождь, к чему такая строгость, отдай пацану нож тоже. Ты правда думаешь, твой парень бы не увернулся от той атаки? – шепнул Гасан.
– Проблема не в его навыках, а в его сердце, Гасан. Сын у меня слишком добрый. Отнимать жизнь ему дается с трудом. Антар пройдет любое из охотничьих испытаний с закрытыми глазами, но искоренить эмоции полностью, он не может. Парень еще не готов стать вождем.
– И тем не менее, он очень способный. Я не знаю никого из его сверстников в нашем селении, кто мог бы превзойти его. Даже ты, мой старый друг уже в чем-то проигрываешь своему отпрыску.
Раохар поднял правую бровь и широко улыбнулся. Улыбка на его широком, заросшем жесткой щетиной лице выглядела поистине жутко.
– И что тебя натолкнуло на эту мысль, – миролюбиво спросил вождь, положив свою раскаченную руку на плечо худосочного товарища.