– Мадам, счастлив вас видеть. – Граф бросил взгляд на мое платье, моргнул, не доверяя зрению, и оттого с поклоном несколько подзадержался. Спохватился и поклонился крайне учтиво.
– Прошу вас к столу, мадам, – пригласил он и самолично, несмотря на присутствие целой команды лакеев, стул мне отодвинул.
– Называйте меня «ваша прелесть», – любезно улыбаясь, попросила я.
Граф, шедший к своему месту во главе стола, споткнулся.
– Моя прелесть, мадам? – переспросил он, стараясь в меру светского воспитания не слишком демонстрировать свое удивление.
Я хихикнула. Ну да, в оригинале так и звучало – «моя прелесть», но произносить следует с бо́льшим чувством и первую гласную в слове «пре-э-элесть» тянуть подольше.
– Нет, ваша прелесть, – терпеливо пояснила я, – это обращение такое. Как к вам «ваше сиятельство», так ко мне – «ваша прелесть».
Ну а что? Чем не обращение? И я так со значением грудь горделиво выпятила. Дер Грандер-Стант задумчиво на нее посмотрел и, прокашлявшись, сказал:
– Конечно, мадам. Ваша прелесть.
Вот! Ни в чем не может отказать спасительнице дочери, как и думала. Я улыбнулась одобрительно и перевела заинтересованный взгляд на накрытый к обеду стол.
О, какое облегчение! Ни одного блюда психоделической расцветки! И ничего кашеобразного или комковидного! Все вполне узнаваемо и на глаз съедобное, аппетитное даже!
Дер Грандер-Стант мою гастрономическую любознательность оценил и, сделав какие-то свои выводы, поспешно сказал:
– Грюдендарф подадут с минуты на минуту, мадам. Его только что доставили из лучшего магазина с площади Возмездия и сейчас сервируют согласно вашему высокому положению. – Он подумал и добавил льстиво: – Ваша прелесть.
Тьфу! При упоминании о местном национальном блюде для женщин меня реально перекосило, даже недавно обретенный статус «прелести» не удержал от гримасы. Да и название площади, на которой его купили – Возмездия, – внушало определенную настороженность. Я понимаю, что для аборигенов в этом есть символизм, но… мне опять этой гадостью давиться?! Чего ради?
– Не нужно, – торопливо и уверенно заявила я и, отловив растерянность на слегка помятом от неожиданного исцеления дочери и последующей за этим импровизированной мини-пьянки лице графа, пояснила доходчиво: – Я же целитель. Поддерживаю себя в оптимальной форме самостоятельно.