– Кто вы?! – с трудом выговорил Трофимов.
Незнакомец отмахнулся.
– Об этом поговорим чуть позже. Я хочу исправить несправедливость, с которой вы столкнулись в лавках обмана и порока, где хитрые и алчные гиены пытались всучить жалкие подделки по цене настоящих монет… А я просто подарю то, к чему лежит ваша душа…
Незнакомец бросил что-то, тонко звенящее и крутящееся, а Трофимов неизвестно каким образом это поймал. Только герои кинофильмов умеют так ловко хватать на лету патрон или монету! Он разжал кулак. Это действительно была монета, напоминающая ту, из сувенирной лавки. Только в полтора раза больше и тяжелее, да исполненная совсем по-другому: неровный круг, кант только с одной стороны, профиль Мелькарта не в центре, а во весь аверс, причем настолько крупный, что даже часть лаврового венка не уместилась в нем, трещинки по окружности… Грубость изображения придает монете вид кустарной самоделки. Но именно это убеждает в ее подлинности: в начале нашей эры именно такими были вышедшие из-под грубого чекана монеты…
– Это… Это настоящий тирский шекель? – облизнув пересохшие губы, хрипло спросил Трофимов. У него смешались мысли, и он потерял ощущение реальности. Настолько нереальным было все происходящее.
– Конечно! – кивнул незнакомец. – Точно из такого я изготовил перстень, который подарил Иуде!
– Кто вы?! – как зачарованный повторил Трофимов.
– Думаю, вы догадываетесь, – тонко улыбнулся незнакомец. – Нет, я даже уверен, что вы точно знаете! Недаром вы так долго и подробно изучаете мой перстень!
– Значит, вы…
Незваный гость предостерегающе поднял руку.
– Не надо! Обычно я представляюсь скромно: граф или барон. Джонсон, Терплиц, Меньшиков: фамилия может быть любой – люди уже забыли подлинных графов… Если угодно, можете звать меня барон Нортон.
Трофимов растерянно молчал.
– Ваше выступление на этом научном шабаше было ложью, – продолжил «барон Нортон». – Мне понравился ваш ответ на последний вопрос, он был дан от души, без необходимости врать, чтобы замаскировать подлинные мысли. И, надо сказать, вы попали в точку! В ресторане вы немного расслабились – сказалось вино или хорошее настроение, – и стали более откровенны. Но я не совсем понял смысл вашего ученого спора, хотя некоторые детали меня очень интересуют…
Незнакомец говорил так, будто он присутствовал и на конференции, и в ресторане, внимательно слушая их разговоры.