– Это для тебя, милок, они не сильно отличаются. Для тебя здесь чуть почище, а для живущего на третьем этаже это «почище» сравнимо с солнечным светом, когда смотришь на полуденное солнце без солнцезащитных очков так, что за секунду ослепнуть можно. Он не видел никогда чистоты. Не видел, понимаешь. Я сама еще не привыкла, мне пока не очень комфортно в такой стерильности. Но для меня это просто работа.
– Стерильности? Вообще не понимаю, о чем вы говорите. Этаж как этаж. Ну да ладно. Приехал он. Что дальше-то происходит?
– А дальше двери лифта открываются. Пассажир не идентифицирует обстановку, представившуюся его взгляду, как ожидаемую, потому как его ожидания были построены на опыте первых трех этажей, и инстинктивно отторгает ее. Этаж, в свою очередь, тоже не предполагал увидеть в своей плоскости такого наглеца и также инстинктивно отторгает пассажира. Взаимное отторжение нагнетает давление в воздухе, накачивая его взаимоисключающей силой. Давление и объем воздуха достигают критического значения, воздуху нужно куда-то деваться, и он находит себе выход через дно лифта, благо две щеколды, которые его держат, поддаются легко. И вот вам, пожалуйста, получается, человек сам себя выдавливает из лифта вниз.
– А как человек должен был понять, на какой этаж ему дозволено подниматься, а на какой нет? – спросил женщину Монг.
– Сюда чужие не приходят. Жильцы живут, конечно, но все они, кроме своего этажа, никуда не ездят. Мне кажется, они даже не знакомы друг с другом. А этот мужчина не здешний. Первый раз его видела. Люди сейчас закрытые пошли, уверенные в своей исключительности, но при этом абсолютно нерешительные. Большинство людей так и не могут разобраться в себе. Некоторые привыкли работать на одной и той же работе, жить с одним и тем же супругом. Ни работа, ни супруг давно не приносят им никакой радости. Человек понимает, что хочет и может заниматься совсем другим и жить по-другому.
Иногда появляется шальная мысль бросить все к чертям: уволиться или развестись, но тут же возникает вопрос: а что потом? Он хочет, у него, возможно, даже есть какие-то планы, но он боится. Боится неизвестности. И человек начинает оправдываться перед самим собой, что работы лучше-то, наверно, и не найти – везде одно и то же, и строить новую семью с кем-то еще уже поздно: возраст, привычки, все заново начинать, и неизвестно, что получится, а получится ли вообще.