– Кони, впряженные в наши телеги, не идут сами по себе, кто-то управляет ими, – дед поднимает глаза к небу.
Под телегами он подразумевал раньше и, как видно, подразумевает сейчас наши судьбы.
Минуту спустя я с высоты своего роста падаю, но падаю я не на асфальт, а куда-то дальше, то есть ниже его. Возвращаюсь я из темных глубин уже сюда, на эту кровать, в палату с белым потолком и ядовито-синими стенами. С большими окнами, с решетками на них.
И вот, я здесь почти уже год.
Меня здесь все тяготит. Но покинуть эти стены я не могу. Меня утешает наш доктор, Сергей Владимирович, пока, мол, не могу.
Я постоянно жду пятниц, в эти дни приезжает в гости ко мне жена, а с нею иногда наш сын. Я очень по ним скучаю. Скучаю по нашей квартире. Много здесь читаю, даже стал писать в последнее время. Так, ничего серьезного, просто подслушанные мною мысли и фразы.
Я мечтаю о домашней ванне, о крепком чае с лимоном и с малиновым вареньем. Я страстно мечтаю о горячем, но нежном женском поцелуе.
Записки из… Забавник.
Забавник.
Снился хороший сон, но солнечный свет разбудил меня, сон прервался, не запомнился в частностях, осталось лишь «послевкусие», что он был хорошим. Тоскливо возвращаться из радостного небытия в настоящее. Тем более такое настоящее, как мое. Но я проснулся как раз вовремя. В палате находился доктор с медсестрами. Был утренний обход пациентов. Значит, всё равно разбудили бы меня.
Доктор присаживается рядом со мной.
– Здравствуй, герой! Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– Ну, так уж и нормально? Слышал, опять гость к тебе приходил?
– Приходил.
– Печально. Я считал, что дела наши стали выправляться. Давно его не было. И что он тебя достает? Пора бы и честь знать!
– Ну, почему достает? Он же мой дедушка.
– Ну-ну, не буду спорить. Простой вопрос тебе, сколько же ему ныне лет?
Не дожидаясь моего ответа, доктор поднимается, чего-то негромко говорит медсестре, та делает пометки в своей тетради, врач идет дальше.
Вот это вопрос! А я и не знаю, сколько ему сейчас лет. Восемьдесят? Девяносто? Да хотя бы и сто! На что он намекает? Дедушка жив. Я чувствую его материальность. Она в его фразах, она в его усах, она в его ладони.
Сергей Владимирович, по привычке, после меня хотел присесть к кровати Забавника, но та постель уже пуста, пустует она почти неделю. Доктор проходит к следующему больному.