Ее зрачки расширяются, губки призывно открываются, я слышу, как учащается дыхание. О, нет, это не страх, милая моя. Это – возбуждение. И если ты думаешь, что фригидна, то слишком глубоко заблуждаешься. Внутри тебя прячется та еще страстная кошечка, и я намереваюсь вас познакомить.
Я целую ее. Так, чтобы пол поплыл под ее розовыми пяточками. Сначала просто трусь губами о ее губы. Пусть привыкнет к моей близости, пусть захочет, потянется сама. Я не нападаю, – дразню. Жду, пока впустит меня в ротик. Вхожу языком. Видишь, милая? Мужчина внутри тебя – это приятно. По ее телу пробегает дрожь, я перехватываю ее возбужденное прерывистое дыхание. Играю своим языком с ее. Провожу по нижней припухшей губке… Ты ж моя умница! Как остро она реагирует на все, что я делаю! Отстраняюсь, чтобы оценить результат. Да, вот теперь она готова продолжать. Молчит, не хочет спугнуть момент, потому что хочет узнать, что дальше. Глаза влажно блестят, грудки судорожно вздымаются и опускаются. Сейчас, мои хорошие, очередь дойдет и до вас.
Медленно, едва касаясь, провожу по плечу, ниже, еще… Нет-нет. Погоди. Сначала я поглажу твои руки, животик, вверх между грудями – по ключицам. И снова плечо. Да, я сознательно хожу вокруг да около. Даю тебе возможность созреть. Чувствую, как она плавится, как покрывается мурашками, как едва заметно подается вперед – и лишь тогда аккуратно накрываю ладонью грудь.
С ее губ срывается хриплый гортанный стон. Фригидна? Вот уж вряд ли. Скорее, я назвал бы тебя маленькой нимфоманкой. И как никто до сих пор не разглядел в тебе эту чувственность?
Я ласково касаюсь нежного набухшего сосочка центром ладони, чтобы она ощутила эту приятную радость от трения о мужскую, чуть загрубевшую кожу. Вверх-вниз. Вверх-вниз… Ага, верхушка уже твердеет под моей рукой. А если пощекотать ее пальцами? Немного сжать, покатать… И снова отвлечься. Порисовать спирали вокруг груди, чтобы ты соскучилась, чтобы почувствовала болезненное напряжение. И только потом, когда ты уже балансируешь на грани мольбы, возвращаюсь. Приподнимаю грудки, захватываю целиком. Ты стонешь, моя девочка. Тебе уже трудно стоять? Понимаю. У меня самого в глазах темнеет от нашей медленной запретной игры.
Подталкиваю ее к кровати, она двигается послушно, прилежно. Садится и сразу откидывается назад. Я опускаюсь на колени, глажу стройные узкие бедра, плоский животик, согреваю теплом ладони. Постепенно спускаюсь вниз, немного надавливаю над лобком, и ты удивленно ахаешь. Не ожидала, что бывает так сладко? Как же ты старалась, как готовилась к сегодняшнему вечеру! Как идеально выбрила губки, и как они сейчас ждут, чтобы я до них дотронулся. Отяжелели, набухли, надулись обиженно.