– Благоразумность, гуманность и прочая несусветная чушь, – недовольно фыркнул Марко. – Нет тела – нет дела. И точка.
Злил ещё и тот факт, что араб абсолютно чист. Даже штрафа за превышение скорости и того ни разу не получал. Исходя из того, что они имели – Хамид чуть ли не законопослушный гражданин, мать его. Единственное, что они обнаружили, обыскав его дом – книгу школьной библиотеки, выписанную на имя Сайлы Форсстен. Но это ни о чём не говорит. Книжка могла оказаться у него по ряду причин. Нет, на присяжных рассчитывать нечего. По крайней мере без показаний Миранды Палас. Хотя и не факт, что её слова смогут что-либо изменить. Она, в отличие от жертвы, совершеннолетняя. Пусть этот кобель и совратил её, закона он, тем не менее, не нарушал. Но всё это не имело значения, поскольку девчонка наотрез отказалась составлять заявление об изнасиловании. У них видите ли любовь. Дура безмозглая!
С трудом контролируя эмоции, мужчина закрыл глаза, медленно досчитал до десяти и потёр переносицу. Ему стоило огромных усилий подавить нарастающую ярость, готовую в любой момент вырваться наружу. И как только ему удалось сдержаться и не дать оплеуху этой влюблённой идиотке?!
Обведя маленькую комнатушку пустым взглядом, он вновь задумался о сложившейся ситуации. «Даже если справедливость по какой-то иронии судьбы всё-таки восторжествует, и сукина сына упрячут за решётку, толку от этого?» – рассуждал он. Без признания Сайлу им не найти. А иранская падаль вместо того, чтобы жариться на электрическом стуле, будет жить припеваючи за счёт государства. Прогулки на свежем воздухе, занятия спортом, обширная библиотека и трёхразовое питание. Ни дать ни взять, пятизвёздочный курорт, а не тюрьма!
Он прекрасно понимал, что пока Хамид Моланд жив, справедливость будет спать сладким сном.
Его мысли прервал вошедший в комнату капитан. Кивнув Марко, он приблизился к зеркалу и принялся сосредоточенно следить за ходом допроса.
А перед глазами Скиппари стояла картина из прошлого… Ему десять лет. Он сидит на неудобном деревянном стуле в холодном неприветливом здании морга и ждёт родителей, которых вызвали для опознания дочери, его сестры, тринадцатилетней Тарьи. Её изнасиловал и задушил бечёвкой школьный уборщик. Сириец. Его арестовали в тот же день, но через семьдесят два часа отпустили из-за недостатка улик.