Внутри благодаря кондиционеру стояла райская прохлада. Я опустилась в кресло с высокой спинкой, за которым вполне можно было спрятаться. Постепенно я начала успокаиваться. Мы отъехали от Истборо и направлялись в какое-то лучшее место. До бассейна при Ассоциации молодых христиан в Лоуэлле ехать двадцать пять минут на поезде, сорок пять минут на машине или пять часов идти пешком, сказал Дживс. И в поезде был вай-фай. Поезда – идеальное место. Я сунула в уши наушники и включила жизнерадостную музыку в такт покачивающемуся поезду.
– Я к вам обращаюсь, мисс.
– Простите? – Я вытащила наушники.
– Билет, пожалуйста.
– Можно мне билет до Лоуэлла?
Я полезла за кошельком, а кондуктор принялся энергично компостировать кусок голубой бумаги.
Я расстегнула рюкзак. Кошелька там не было. У меня не оказалось с собой денег!
Пока я рылась в рюкзаке, у меня пересохло во рту: полотенце, купальник, кондиционер для волос. Шампуня не оказалось, хотя я совершенно точно его клала. Не было и кошелька, который лежал на самом верху. Я вспомнила, как на бегу подпрыгивал мой рюкзак. Представила, как все мои вещи вываливались оттуда, а бутылка шампуня катилась по земле.
– Что-то случилось? – Кондуктор ждал, пощёлкивая компостером.
Моя шея покраснела, и по ней разлился жар, как в печи.
– Кошелёк выпал из моего рюкзака. – Внезапно мой телефон завибрировал, и мы с кондуктором уставились на него.
Я сказала Майклу, куда иду. В ответ он написал Y! M! C! A![5] и прислал фотографию самого себя, изображающего букву Y.
Кондуктор не улыбнулся: его лицо оставалось неподвижным и бесстрастным.
– Так у вас есть хоть какая-нибудь сумма?
Я продолжала копаться в рюкзаке. Наконец мои пальцы коснулись монет. Я схватила их и протянула кондуктору, надеясь, что этого будет достаточно.
Но это оказались монета в два евро и несколько золотых монет по пятьдесят центов. Ирландские деньги.
Кондуктор отпрянул, как будто я дала ему тарантула.
– Такие мы не принимаем. – Он что-то пробормотал в свою рацию, велел мне оставаться на месте и двинулся по проходу.
Я стукнулась головой о спинку сиденья. Снаружи, за окном моего прохладного вагона, медленно тянулся знойный пейзаж. Какая же я идиотка! Теперь меня высадят из поезда на эту жару в милях от бассейна в Лоуэлле.
Я нащупала телефон. Мои пальцы слишком сильно дрожали, чтобы позвонить.