Линда думает о разговоре в школьном коридоре сегодня утром, она пытается воспроизвести его, как сохраненный аудиофайл, но от него остались только фрагменты. Только чувство предательства. И предложение, которое заставило почувствовать себя преданной: «Правильно ли я понимаю, что мне не разрешено говорить с ней только потому, что она сделала тебе гадость лет сто назад?»
Гадость. Он действительно так сказал. Но Юлия Нольде не просто сделала гадость. Когда Линда вспоминает, ее прошлое окунается в сине-фиолетовый цвет. Внутренние травмы никто не воспринимает всерьез, потому что их нельзя увидеть. Эдгар вернул ей воспоминания всего одним предложением. Они как маленькое злобное чудовище, которого дети боятся только в темноте и о котором забывают днем. Но Линда не забыла. На самом деле нет. Она прекрасно помнит множество мелочей, которые по отдельности были не так ужасны, но вместе – разрушительны. Она вспоминает, как девочки из ее класса тыкали в нее пальцем и смеялись над ней. Тогда в раздевалке перед физкультурой, когда она снова стояла полуголая и толстая, потому что они спрятали ее одежду. Маленькие трусики и маленькое бюстье. А все остальное только сало. Линда помнит, что всегда оставалась одна на этой бесконечной скамейке в спортивном зале, потому что никто не выбирал ее в свою команду. Людишки, которые предпочли бы ей пустое место. Она почти физически помнит одиночество, которое чувствовала в те моменты. Пустоту, которой она была заполнена настолько, что ей казалось, что она давилась ею.
Сегодня она задается вопросом, почему она позволяла им так обращаться с собой. Почему она ничего не делала, когда остальные просто выбрасывали ее обед в унитаз или рюкзак в окно класса. Или ее спортивную сумку. Или содержимое ее пенала. Каждый раз Эдгар спускался с ней во двор и помогал собирать вещи. Спортивная обувь, ручки, линейка и ластик. А когда они приходили в класс с опозданием и учителя спрашивали, где они были, остальные говорили, что Эдгар выбросил пенал, спортивную сумку или рюкзак в окно. «Это было очень смешно», – часто добавляла в таких ситуациях Юлия Нольде. Ее голос звучал так искренне, так убедительно, что Линда поверила бы ей, если бы не знала, как все было на самом деле.
Теперь она сидит и смотрит на мобильный телефон, который так и не звонит, и недоумевает, почему она так долго терпела. Она могла пойти к одному из учителей и рассказать правду. О том, кто на самом деле выбросил вещи в окно. Или сменить школу. Она могла что-то сделать – должна была что-то сделать. Но она ничего не сделала. Просто молчала.