Дети путешествовали под присмотром тети Энид, всегда обраставшей этими скучными мелочами куда больше, чем мама. В последний миг, когда уже вот-вот должно было подъехать такси, тетя Энид бросилась в лавку на углу и вернулась с четырьмя новыми лопатками, четырьмя новыми ведерками и четырьмя новыми сетками для ловли креветок. Она вручила все это детям как раз вовремя, чтобы добавить покупки к куче мелочей, заполонивших салон.
– Надеюсь, с моей стороны не будет неблагодарностью, если я спрошу, почему она не могла купить их в Бичфилде? – сказала Мавис на вокзале, где дети стояли у горы багажа, пока тетя Энид ходила за билетами.
– Из-за них мы выглядим просто младенцами, – отозвался Фрэнсис.
Он был не прочь воспользоваться деревянной лопаткой в нужное время и в нужном месте, но не хотел, чтобы весь вокзал Ватерлоо заклеймил его как одного из детей, которые отправляются на море с лопаточками и ведерками.
Однако Кэтлин и Бернард были еще достаточно маленькими, чтобы с удовольствием поглаживать гладкие изогнутые лопатки… Пока тетя Энид не вернулась с билетами и не велела, бога ради, надеть перчатки и постараться не выглядеть уличными детьми.
Увы, но первое, что вы должны узнать об этих детях: они не любили свою тетю Энид. К сожалению, так и было. И если вы начнете их осуждать, мне остается только напомнить: вы не знаете тетю Энид.
Последовали короткая, резкая перебранка с носильщиком, торопливый проход по платформе, и дети оказались в безопасности в купе с надписью «ЗАБРОНИРОВАНО» – брошенные в него, так сказать, вместе со всем мелким багажом, который я только что описала. После чего тетя Энид удалилась, чтобы обменяться с носильщиком последними горькими истинами, и дети остались одни.
– Мы снова дышим, – сказала Мавис.
– Еще нет, – ответил Фрэнсис. – Как только она вернется, суматоха начнется снова. Я почти готов не ехать к морю, лишь бы не ехать вместе с ней.
– Но ты же никогда не видел моря, – напомнила Мавис.
– Знаю, – угрюмо буркнул Фрэнсис, – но как посмотрю на все это, – он показал на груду пожитков, разбросанных по сиденьям и полкам, – так и хочется…
Он замолчал, потому что в открытом проеме дверей купе появилась голова в круглой шляпке, очень похожей на шляпку тети Энид. Только это была не тетя Энид: лицо под шляпкой выглядело гораздо моложе и добрее.