– Да кто тебя сократит, кому ты нужна-то, – дребезжащим тенорком вступил помощник координатора по программе образования Николай-улы, желчный старикан в сизом кримпленовом костюме. Его паучьи многосуставчатые пальцы, перепачканные чернилами, как обычно со скоростью звука перетасовывали личную картотеку. Ася засмотрелась на сплошную вереницу картонок, вручную нарезанных из древних перфокарт. Николай-улы совершенно не признавал компьютеров. – Ты, милочка, работай хорошо, кто ж хорошего работничка-то со двора прогонит? Кхе-хе…
Майра фыркнула. Лариса Витальевна снова вытерла шею. Джакоповна передёрнулась, стрекоча по-буркутски по телефону.
Хотя Ася родилась и выросла здесь, в Зорком, да и сама частично была буркуткой, родного языка она, как и многие зоркинские буркуты, так толком и не выучила. Вереница смутно знакомых гортанных созвучий раздражала мозг и вызывала лёгкую заложенность ушей.
Ира тем временем подробно рассказала коллегам о том, как подлая инфляция погубила её планы отдыха на Бермудах. Резкие слова и выражения в адрес Международного валютного фонда, Белого дома, Николя Саркози и почему-то четы Клинтонов лились сплошным потоком.
– И тут ещё этот ваш кризисный менеджер, – Ира изящно взялась за виски. – Где это видано?! Ой, я не могу… А мне на конгресс по раку шейки матки ехать… А ещё летняя школа врачебного менеджмента… И сорок тысяч кондомов по программе «СПИДу – нет!»… Если меня сократят… Что этот… кризисный… с этими кондомами делать будет?! – Ира всхлипнула.
– Да что вы истерику устроили, Ира! – загудел, наконец, Тарас Гамаюнович Подопригора, волосатый и круглый, как шмель. – Кризисных менеджеров в некоммерческие организации не посылают! Вы хоть знаете, что это за профессия, а? Откуда у нас, в благотворительном фонде, может быть банкротство? Это – во-первых. – Тараска эффектно крутанулся в кресле, его объёмистая утроба, обтянутая оранжево-полосатой немецкой майкой, всколыхнулась. – И во-вторых! Мада – дура. Что за чушь! Где у нас в штатном расписании такая должность?!
Ира, приоткрыв от волнения ротик, преданно внимала речам Подопригоры. Тарас Гамаюнович слыл в Фонде человеком ушлым и тёртым. Почитая себя супержурналюгой, он, как личность творческая, собственно к работе относился спустя рукава, но имидж свой строил, не покладая рук. Он так умел составить бюджет программы «Информ-бюро», что за годы службы в Фонде ухитрился побывать на всех Олимпийских играх, Уимблдонских турнирах и чемпионатах мира по футболу.