Неприятно поразило обилие бутиков на первых этажах старых домов, иностранные их названия, несметное количество аляповатых рекламных щитов. Беснующиеся стада иномарок, извергая клубы сизого дыма, забили тонкие сосуды и капилляры робких зоркинских…»
Состояние свекрови ухудшалось с каждым днём. Асе все чаще приходилось ночевать в будуаре В.И. Вера Ивановна во сне, как когда-то в реале, вела бурную жизнь: решала вопросы, ставила диагнозы, стонала и смеялась, лунатически бродила по квартире. Начала ходить под себя. Влад сутками торчал в своей комнате, и только невнятные перестуки клавиатуры обозначали его эфемерное присутствие в семейной жизни.
Вчера Влад недосмотрел, и свекровь разбила лоб о стиральную машинку.
– Давай наймём сиделку, – предложила Ася за ужином.
– Прости, родная, – Влад укоризненно на неё посмотрел, – по-моему, это не слишком хорошая идея. Ты прекрасно знаешь, как мать относилась к тебе. Я даже думаю… – Влад сделал картинную паузу, – Да! Мне кажется, она загодя подготовилась. Мать научила тебя всему, что знала, передала все свои секреты и умения. Привила манеры. Воспитала нравственную сторону твоего характера. Разве можешь ты ответить ей чёрной неблагодарностью – привести сюда, к нам, в её дом, чужого человека…
Ася вдруг с неприязнью задумалась о том, чем же она, по мнению Влада, была до встречи с благородным семейством Севостьяновых? Младенцем? Дебилкой? Недоразвитым животным?
Мама… Искажённое болью, каждодневной, безысходной, родное лицо. Бесконечное добывание денег на лекарства и диспансер. Проданные вещи, заложенная квартира. Нытье Масика. Проваленные зачёты, ночные дежурства за копейки, курьерские жалкие заработки. Постепенно обрывающиеся связи с подругами, родственниками, соседями. Долги. Боже мой, всё это оказалось такой чепухой по сравнению с самым страшным. Мама… Добрая, робкая, одинокая, маленькая, ставшая будто бы меньше в болезни. Всю жизнь просидевшая в каком-то библиотечном архиве. Несовременная и отчаянно доверчивая. «Этот человек страдает, Ася. Мы должны помочь ему… Я считаю Максима своим мужем. А ты считай отцом…» Сентиментальная. «Пойду покормлю собачек на улице… Асенька, всегда думай о тех, кому хуже, чем тебе». Умирающая. «Асенька, ты – свет… Помни, любимая, ты свет, ты вся моя жизнь… Благодарю тебя за это счастье…»