– Ага. Примерно про одну десятую часть. Дальше.
– Развязали, значит, мы его – поверили, что никуда не денется. Он же совсем поплыл, весь в соплях и слезах был. Разве ж думали, что он в озеро сиганет?
– Сиганет, сиганет! – передразнил его Кайнер. – Уроды! Вот и уплыл…
– Не, не уплыл, – широко улыбнулся охранник, – он хоть глубоко и надолго нырнул, но все равно, как только из воды появился – Ероха сразу же и стрельнул. Револьвер-то был переделанный из травматики – «Айсберг», но в голову он попал точно. Фома сразу же под воду и ушел. И сколько мы его ни искали – все без толку.
После этого рассказа лицо Кайнера приобрело ярко-красный оттенок.
– Ты хоть понимаешь, чем это…
– Понимаю, Олег Анатольевич.
– Ни черта ты не понимаешь! Бросай все дела, возьми пару-тройку надежных ребят и дуй в Городок. Делай там что хочешь, но мусора не должны найти пулю в башке у Фомы. Как говорится, утонул так утонул! А если найдут пулю, то следаки начнут копать, и тогда – хана! Нам никак нельзя светиться – у нас сделка крупная на носу, и если хоть что-то всплывет…
– Да просто надо с ихним экспертом договориться, заплатить как следует, и тогда он не найдет дырку в башке. А если найдет, то скажет, что это рыбы проели.
– Может, и с экспертом… – задумался Кайнер и прошелся по кабинету. – Только знаешь что? Сейчас я позвоню старому знакомому в Городок… В общем, иди, погуляй полчасика…
Однако Антон в приемной и десяти минут не просидел, как депутат его снова вызвал.
– С тамошним экспертом не договоришься. Упертый. Идейный. В общем, делай что хочешь, но тот эксперт не должен вскрывать труп Фомы, и точка. В соседнем городке работает эксперт, которого мы слегка прикормили. Помнишь? С ним можно прямо говорить. Денег не жалей! – И, открыв сейф, кинул на стол солидную пачку денег. – И смотри, осечки быть не должно. Иначе ты следом за Фомой пойдешь измерять глубину озера. Правда, подо льдом темно будет, зато теплее, чем на улице, – пошутил народный избранник и засмеялся.
Утром Огурцов чувствовал себя неплохо. Хотя сильно болела голова, температура была нормальной.
– Я, наверное, схожу на работу, – сказал он жене и показал градусник – 36.9. – И вроде самочувствие неплохое, а?
– Лежи, – сказала Нина Алексеевна, – а то еще до пневмонии допрыгаешься на этой своей работе.