– Какая все-таки неожиданность. Мне нечего сказать, кроме одного! – Луций встал со стула и гордо, расправив плечи посмотрев на своих коллег, продолжил – Право на отказ есть! Но мне нужно отказываться. Я готов взять на себя роль усмирителя ложных взглядов для Республики. Я готов отдать даже свою жизнь ради этого. И мне не важно, что дряхлые, загнивающие старики из сената будут думать обо мне, в случае провала.
– Остепенись, Луций. Это заговор, направленный на твое устранение. Ты ведь сам понимаешь, сколько людей из сената тебе завидуют. Ни у кого из них не было консульства в 25 лет, понимаешь ? И чем дальше становишься популярней, тем их зависть растет. Это не есть – здорово. Поэтому, эти трухлявые решили, что от тебя нужно избавиться таким образом. Погибнешь в бою – станешь героем; и больше не будешь для них объектом зависти. Вот как обстоит все. – начал Котта, но его речь была еле-еле слышна из-за начатого храпа, исходящего от его соседа – Марона.
Марон проснулся от легкого удара своего друга по плечу. Взглянув на Луция он легко догадался о чем идет речь и даже улыбнулся от тех слов, которые он явно проспал.
– Господин Луций, Вы не одни, с Вами – мы! Нас тоже примотали на это дело. Расскажу своей девушке об этом сегодня. Она явно будет гордиться мною, если я вернусь живым. Если дело будет выиграно, то нас будет ждать триумф, не так ли, господин Луций ? – бахвалился Марон, вытирая слюну со щеки на которой был красноватый след от руки.
– Триумф ? Если бы. Но тебе не надо говорить Марии об этом. Ты сделаешь и для себя, и для нее только хуже. Ожидание чего-то хорошего часто вселяет ложные надежды в сердца мечтателей. А так по мне, надежда самый главный враг здравомыслящего человека. Мечты, надежда на еще не сбывшиеся мечты только раскрепощает наше общество. – Луций вышел из-за стола и встал напротив Марона – Поэтому, повторюсь, дружище. Ни слова ей! – посмотрел угрожающе чиновник на своего товарища.
– Что ты так на него смотришь ? – спросил Котта – Ты его превосходно знаешь: еще в детстве он часто, вопреки нашим предупреждениям – нарушал спокойно и со свободной душой шел к нам для похвалы. – Так что, этот угрожающий взгляд тут совершенно бесполезен.
Луций посмотрел на Котту и развернулся обратно к тому месту, на котором сидел – к письменному столу, но его остановила одна деталь – картина, на которой был изображен мужчина в офицерском мундире. Лицо мужчины выглядело спокойным и добрым.