И Майкл решил, что такой вариант его тоже устроит, потому что тогда на него вообще никто не будет смотреть, и это хорошо.
«У тебя ведь даже не встаёт, ковбой! Ты помнишь об этом?» – засмеялась Диана в его голове, и смех этот рассыпался на сотни мельчайших осколков, впивающихся в мягкую ткань мозга.
– Я помню, дорогая, не волнуйся, – процедил он и нажал на клаксон.
То ли вид у Майкла был совсем уж нечеловеческий, то ли эта семья просто предпочитала держаться особняком, но, когда Майкл начал сигналить, а затем и вовсе вылез из машины, крича и размахивая руками, все трое взялись за руки и пустились наутёк, виляя между машинами.
Несколько секунд Майкл стоял, оперевшись на крышу угнанной Субару, щурясь на лучи закатного солнца и не чувствуя слёз, катившихся по заросшим щетиной щекам. Той ночью он сожалел о том, что они предпочли не стрелять.
В Джейнсвилле первым делом ему пришлось помыться. Если он хотел кому-то помогать, нужно было постараться для начала хотя бы не убить их своей вонью, так что Майкл съехал с шоссе на Гамильтон-авеню и припарковался возле относительно симпатичного одноэтажного домика.
Переносные клумбы, раньше украшавшие фасад, теперь были опрокинуты, фигурные деревья разрослись и выглядели не лучше самого Майкла, газон пожелтел и пожух. Но стёкла были на месте и дверь не сорвана с петель. По большому счёту дом не пострадал, только лишился водосточной трубы, почтового ящика и былого лоска. Это было хорошим знаком.
Майкл сделал хороший глоток виски, набираясь смелости, вылез из машины и аккуратно прикрыл за собой дверь, стараясь не издавать лишних звуков. На въезде в город он видел кладбище (отличное приветствие, ни убавить, ни прибавить, а?), но теперь, набрав полную грудь местного воздуха, был уверен, что кладбищем стал весь город. И сейчас он собирался вскрыть одну из его могил.
Дверь оказалась незаперта. Уличного света хватало, чтобы разглядеть толстый слой пыли на вешалках. Из зеркала в прихожей на него уставилось странное существо: мешки на нижних веках по цвету приближались к нефти, нос покрылся тонкой сеткой проступивших сосудов, волосы засалились настолько, что теперь стояли непослушным ёжиком.
Майкл запустил в них пятерню, пытаясь пригладить, но тут же брезгливо отдёрнул пальцы и принялся вытирать их о такие же грязные джинсы. С этим нужно было что-то делать и немедленно!