Я бежал в компании себе подобных с правого берега Оби на левый. Но и там не нашел свой «элизиум». Вырваться из города было невозможно – все пространство, окружающее Новосибирск, превратилось в череду непроходимых кряжей и разломов. Между городом и Кузбассом разлилось пресноводное море – просела часть Западно-Сибирской равнины, и образовавшийся котлован заполнился водой. Я нашел пристанище в городе Оби – спутнике Новосибирска, где правили бал военные, и прожил в сносных условиях без малого двенадцать лет. Я добывал антибиотики, еду, обменивал их на другие ценные товары. Иногда пробирался в город, переправлял (за небольшую плату) желающих в колонию. Обретенные в спецназе навыки не дали пропасть. А на мертвый город опускалась тьма мракобесия. Холодало с каждым годом. Запасов еды становилось меньше – как и колоний с приличными обитателями. Лютовали банды, всевозможные секты, орудовали шайки каннибалов. Рыскали стаи мутировавших собак – злых и вечно голодных. Проблема поиска еды и борьбы с холодом становилась во главу угла. Для ВСЕХ. В каком году появились так называемые «зараженные», сказать уже трудно. Возможно, года три, четыре назад. Новая болезнь отчасти напоминала бешенство. Люди подхватывали инфекцию, и она за несколько дней превращала их во всепожирающих монстров. Они напоминали зомби, хотя формально оставались живыми. Кровь по организмам циркулировала. Болезнь развивалась стремительно, в несколько этапов. На первых порах больной не представлял опасности для окружающих (если забыть, что он являлся разносчиком инфекции). Его преследовал жар, ныли суставы, человек становился вялыми, бредил. Потом наступала ремиссия – голова обретала ясность, он мог ходить. И буквально через день – сокрушительный удар. Все менялось. Мозги атрофировались полностью, искажались черты, воспалялись глаза. Больного одолевал мучительный голод. В нем просыпалась невиданная сила. Он мог бегать, как спринтер, лазил, как муравей, по развалинам, а если видел еду, то превращался в одержимое животное. Он умерщвлял живое существо за несколько мгновений, давился горячей плотью, и от этого зверел еще больше. За несколько недель эти твари обрастали струпьями, гноящимися ранами, теряли человеческий облик. Они сбивались в стаи, шныряли по развалинам в поисках пропитания. Их побаивались вооруженные головорезы, каннибалы, сторонилось мутировавшее зверье. Нормальные люди при их приближении зарывались в норы, но это редко спасало – у зараженных на горячую кровь имелся особый нюх. При укусе такого существа человек не превращался в аналогичного зомби (болезнь передавалась по воздуху, и спасали от нее только несколько препаратов, включая тетрациклин), но это мало утешало. Если укусили, то непременно доедят…