Сниться часто мне луна и берег,
Море, а на небе звёзд плеяды,
Страсть искрилась,
Как в бокале херес,
Ты был Посейдон, а я наядой,
Наш роман был вспышкой фейерверка,
Искрой многоцветной, но короткой,
Повенчало нас с тобою лето,
Побережье Пальма-де-Майорка.
Зонтик пляжный, куча мандаринов,
Страсть в глазах и в каждом поцелуе,
Вниз луна стекала парафином,
Ангелы нам пели – Аллилуйя,
Ты смеялся, что я часто мёрзну.
Целовал мне родинки на теле,
Моё имя на язык испанский,
Перевёл – Amor, mi Consuelo,
В море кинули монетку на прощанье,
Загадали встретиться ещё раз,
Слёзы на ресницах задрожали,
Mi Amor, amor, до скорой встречи.
Шторы прячут дождь унылых улиц,
Мёрзну я, укрывшись одеялом,
Я тебе пишу с компа, ссутулясь,
«Приезжай на берега Байкала.
Будет водка, омуль на закуску.
Будет страсть зарницами до неба,
Без тебя мне холодно в Иркутске,
Привези испанское мне лето.»
Линия жизни
Не ищу спасение в твоих ладонях,
Забуду всё, не слышу, не вижу, не помню,
Лицом в ладонь в перекрестки линий,
Как воздух губами вбираю это родное имя.
Читаю с ладони вздохами оттиск,
Слова собираю зерном для птиц в го́рсти,
В силу каких-то своих особых умений,
Тасую буквы у слов в надежде на совпаденья.
Изгибаясь уродливо в бок на ладони,
Линии жизни стекая уходят вниз монотонно,
Плевать, так, наверное, будет уместней,
Сказать – «Прощай, нелюбимый,» в отместку.
Счастье ведь это, только в горсти просо,
Пестрой мозаикой в ладонь собери просто.
Лезет в душу солнце лучом-занозой,
Не приду за любовью к тебе, за новой дозой.
Он ждал
Я как-то мимоходом в его сердце,
Вошла и стала, разрывая его грызть,
Хотела в нем, наверно, отогреться,
Но не смогла я бескорыстно полюбить.
Дразнила, мучила, терзала его раны,
Искала я объятья у других мужчин,
А он прощал мои измены и обманы,
Любовь лепил и поднимал её с руин.
А я опять бежала танцевать по крышам,
Ругалась и кричала – «Сама я по себе,»
И отдаваясь просто так мальчишкам,
По клубам пьяная с сумбуром в голове.
Он принимал любой, больной и пьяной,
Я отогревшись уходила снова в ночь,
Он зашивал в кровавом сердце раны,
Рубцы болели, снова рвали его шов.
А он терпел, носил мне чай в постели,
Все ждал, я оценю, останусь навсегда,
Наивно верил, если рядом с ним согреюсь,
То полюблю неопытно-простого дурака.
А он все ждал, за раной штопал рану,
Душа испепелилась и горела как костер,