– Там, на окраине города, я слышал, как ваше имя полоскают в грязи. Утверждают, что вы не держите своих обещаний, а богатства, описываемые менестрелями, не что иное, как вымысел. На самом деле: дворцы, принадлежавшие вашему имени – руины, золотая казна пуста, нивы обеднели, а солдаты доблестной армии погрязли в пьянстве и разврате.
– Что? Кто такое говорит? – зарычал сир де Росс.
– Один знатный господин, прибывший с вашей стороны.
– Предатель! Подать мне его голову, – прокричал сир де Росс.
– Хотите, я провожу Вас к этому негодяю?
– Конечно, хочу! Седлайте коней!
Сир де Росс преисполнился решимости отомстить обидчику.
– Пойдем одни, без свидетелей. Не ровен час, спугнет кто-то, тогда все пропало! – предупредил колдун, снова поражаясь простодушию знатного сеньора.
Они остановились возле той самой лачуги, где колдун коротал время в ожидании удобного момента.
– Это здесь, – сообщил колдун, пропуская сира вперед.
– Убожество! Прибежище для свиней!
– Кажется, в том окне я заметил его силуэт, – с тревогой в голосе заметил колдун.
– Где? – уставился в темноту сир де Росс.
Колдун, пользуясь случаем, со всех сил, ударил благородного господина по голове колотушкой, приготовленной загодя. Тот мешком повалился на земляной пол, устеленный соломой. В скором времени раздался мерный храп, исходящий из его пьяного рта.
– Так-то лучше будет! – обрадовался колдун, поворачивая обратно к замку. Пара шагов и Луна, вышедшая на небосклон превратила его в молодого, пышущего здоровьем сира де Росса. В прибавление к легкой поступи – грация, скорость, уверенность в себе. В чреслах забурлила горячая кровь, побежала по венам, доставляя ни с чем, ни сравнимое удовольствие. Он был готов. К чему, спросите Вы? Уже догадались? Следуя влечению, колдун несся стремительным ветром в спальню, где ожидала юная новобрачная, облаченная в сорочку тонкого кружева, сквозь которую можно было осязать нежное тело, высокую грудь, тонкий стан.
В это время прекрасная Белла, стоя у окна, загадала желание вслед за падающей звездой. Ночь, на удивление тиха, словно в сказке, сегодня окружила ее заботой и негой: тихонечко вдали стрекотали сверчки, шелестела листва старых деревьев, а соловьиная трель услаждала слух.
Став женой благородного правителя чужих земель, властителя судеб, и, по слухам, любителя женских прелестей, она пребывала в смятении. Еще бы – она невинна, ее тела никогда прежде не касалась мужская рука. Ни одному, самому пытливому взору она не являла малого кусочка своей обнаженной кожи.