Дверь в кабинет отворилась и зашла его жена и верная подруга, выдергивая его из пучины воспоминаний.
– Привет,– устало улыбнулась она.
Кирилл развернулся от окна и вернулся в рабочее кресло.
– Привет, есть успехи?– спросил он.
Она тяжело вздохнула, что было красноречивее всех слов.
– У меня тоже ничего,– он поджал губы,– сегодня так вообще ничего в голову не идёт,– поделился он с ней и она понимающе кивнула.
– Это из-за митинга?
Он пожал плечами.
– Да я его даже не вижу и не слышу.
– И тем не менее, ты знаешь, что он там.
– Зачем они вообще это делают?– в голосе невольно проскользнуло раздражение.
Она горько усмехнулась.
– Кир, а зачем мы каждый день приходим сюда и пытаемся вновь и вновь найти способ, чтобы исправить совершенное нами?!– голос женщины дрогнул и она, потерев лоб, добавила уже спокойнее. – Они тоже таким способом пытаются изменить свою жизнь и не сдаются. Если сдаться, значит признать своё поражение, а протестуя, хоть и слабо, они дают понять в первую очередь себе, что ещё есть надежда…
– Прям как мы с тобой, да?!-горько усмехнулся он.– Только их там скорее всего и десятка не наберется!– хмыкнул он.– Могли бы собрать группу и побольше,– проворчал он,– а так, только курам на смех…
Ольга улыбнулась.
– Не скажи… мы ведь тоже огромную группу не собирали, а работали вдвоём…
– Да уж…– он покрутил в руках тяжёлую ручку, подаренную ему Президентом в знак уважения и признательности и подумал, с тех пор как он стал вечно молодым и неприлично богатым его вещи приобрели тяжесть и весомость, выдавив своей массой лёгкое и незначительное, но именно этих маленьких и обыденных вещиц ему теперь остро не хватало. – Оль,– он посмотрел ей в глаза, в которых застыла мутная печаль,– я устал…– тихо признался он.
Она не отвела взгляд и ответила с лёгким раздражением на проявленную слабость.
– Я устала ещё 100 лет назад! Но мы не имеем права уйти на покой, не исправив то, что натворили! Не смей!– зло прошипела она.– Не вздумай оставлять меня одну и разгребать все это дерьмо в одиночестве! Слышишь?!
В глазах девушки блестели не пролитые слезы, которым она не позволяла выйти наружу и которые молча сглатывала.
– Ты права… прости…– обречённо выдохнул мужчина.