Именно тогда Вадим спросил его: «Сань, почему ты всем помогаешь? Мне отец все время твердит: «Люди неблагодарны. Сделаешь им добро, а они сразу наглеют, считают тебя лохом и над тобой же стремятся взять верх». – «Наверно, твой отец общается с дурными людьми. У нас люди добро понимают. Я тебе вот что скажу: если человек неблагодарен и отплатил тебе злом на добро – не жалей. Ты дал ему шанс, а как он им воспользовался – его дело. А ты поступил правильно, – ведь могло быть и по-другому».
– Не убивай! – захлебывался лысый. – Дай мне шанс, Шатун!
– Ладно, живи пока, – сказал Шатун и пошел к лестнице, переступая блестящими ботинками груды мусора и щебня.
Когда он заворачивал за угол к лестничному проему, что-то заставило его обернуться, может, присущая ему вечная подозрительность, а может, желание еще раз взглянуть помилованному в глаза. Тот смотрел ему в спину ненавидящим взглядом с грязной циничной ухмылкой на мокрых губах.
Шатун вернулся и выстрелил ему в голову.
Он спустился во двор, где его дожидались большой серебристый «мерседес» и два черных джипа в окружении молчаливых телохранителей.
– Увезите подальше в лес и закопайте. Пусть его никогда не найдут, – спокойно распорядился Шатун.
Он сел в машину и в сопровождении одного из джипов поехал домой. Игорь, начальник его охраны, остался с командой из четырех человек выполнять поручение хозяина.
«Мерседес» вырулил на МКАД и понесся по автостраде, оживленной даже в столь ранний час.
Вадим Петрович Березин, он же Шатун, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Он ничего не чувствовал, ни облегчения, ни удовлетворения от сознания выполненного долга, ни жалости к поверженному врагу. Он давно уже ничего не чувствовал. Даже то обстоятельство, что он собственноручно привел в исполнение приговор, который сам же вынес убийце своей матери много лет назад, не пробудило в его душе никаких чувств, не заставило быстрее биться сердце; он просто отгородил от света тяжелыми веками опустошенные уставшие глаза и задремал.
Вадим Березин был богатым человеком. Его покойный папаша – влиятельный партийный номенклатурщик – погряз с головой в коррупции, особенно в последние годы брежневского правления, что незаметно привело его к зависимости от криминальных структур. В начале девяностых он, как и многие предприимчивые дельцы, стремительно разбогател, ловко распорядившись своими средствами, и еще при жизни, отойдя от дел по состоянию здоровья, передал единственному сыну огромное наследство в виде процветающего банка, сети ресторанов и магазинов. Вдобавок к тому бесконечные разборки с криминалитетом, периодически предъявлявшим права на какие-то доли, деньги, акции, а также неуплаченные старые долги.