Полубрат - страница 3

И заплакать тоже было нельзя. Тогда Фред распсихуется или станет высмеивать меня, а насмешки его, их вообще нельзя вынести. Я пригнулся к коленкам. – И что? – прошептал я. Фред застонал: – И что? Нет, я вижу, все-таки ты идиот. – Нет, Фред, я не идиот. – А откуда ты знаешь? – Я задумался: – Мама говорит. Она говорит, что я не идиот. – Фред молчал. Я не решался взглянуть на него. – А про меня она тогда что говорит? – То же самое, – выпалил я. Я почувствовал его руку на своем плече. – Надо думать, ты не врешь своему брату, – вымолвил он тихо, – пусть даже и сводному? – Я поднял глаза. Меня ослепил свет. И получилось, что солнечный свет полон звуков, со всех сторон прорезались высокие, громкие звуки. – Ты из-за этого злишься на меня, да, Фред? – Из-за чего? – Из-за того, что я сводный? – Фред показал на мой кулак, в котором я так и сжимал сдачу, монетку в двадцать пять эре, горячую и влажную, как пастилка, которую человек пожевал-пожевал и вынул. – Это деньги чьи? – спросил Фред. – Наши. – Он кивнул несколько раз, и мне стало жарко от счастья. – Возьми себе, – быстро сказал я. Пусть берет монетку, мне же лучше. Но Фред просто сидел и рассматривал меня. Я снова забеспокоился. – Зачем говорить «спасибо», если тебе отдают твои же деньги?

У меня перехватило дыхание: как все просто! – В другой раз головой думай, понял? – Да, – пискнул я. – Потому что мне не нужен брат, который ведет себя как говнюк. Даже если это всего лишь какой-то сводный брат. – Понял, – просипел я. – В другой раз буду думать. – «Спасибо» – говно, а не слово. Чтоб я такого больше не слышал. Усек? – Фред поднялся, сплюнул, и тяжелый коричневый плевок описал дугу и смачно шмякнулся на траву прямо перед нами. Я увидел, как на него накинулся отряд муравьев. – Слушай, я пить хочу, – заявил Фред. – От этих ирисок теперь жажда.

Мы пошли обратно к Эстер, в палаточку в нише дома прямо напротив церкви Майорстюен, белого храма, настоятель которого не пожелал крестить Фреда, а потом и меня отказался, но это уже из-за имени. Я подошел к окошку, вытянулся на цыпочках, Фред прислонился к водосточной трубе, взмахнул рукой и кивнул, как будто мы сговорились о серьезном деле. Показалась Эстер, заулыбалась, увидев меня, и опять потрепала мои кудри, как без этого. Фред вывалил язык дальше некуда и состроил гримасу, как будто его тошнит. – Наш юный джентльмен что-нибудь забыл? – пропела Эстер. Я стряхнул ее руку со своей макушки. – Пакетик сока. Красного. – Она посмотрела на меня в изумлении: – Пакетик красного сока? Сейчас. – Она поставила его на прилавок. Фред сторожил рядом, в тени, тоже почти ослепленный пронзительным сиянием выбеленной стены храма на той стороне улицы. Фред не спускал с меня глаз. Все видел. Все слышал. Я сунул Эстер двадцать пять эре, она тут же вернула мне пятачок. – Пожалуйста, – сказала Эстер. Я глядел ей в глаза, а небо над нами по-прежнему лениво скатывалось к лесу, как огромное синее колесо. Стоя на цыпочках и не отводя взгляда от ее глаз, я несколько раз сглотнул. Потом показал на пятачок. – Это наши деньги, – звонко проверещал я. – Так и знайте! – Эстер едва не вывалилась в узкое окошко: – Вот тебе раз! Что это с тобой? – Мне не за что благодарить, – сказал я. А Фред схватил меня за руку и вытянул на улицу. Я отдал ему пакетик. Сока мне не хотелось. Он надкусил уголок, и капли за нами вились по тротуару красной дорожкой. – Сойдет. Выправляешься, – сказал он. Я ужасно обрадовался. Я и пятачок хотел ему отдать. – Себе оставь, – сказал он. Я сжал кулак с монеткой. На это можно побросать колец в парке, если кто-нибудь не откажется сыграть со мной. – Спасибо большое, – сказал я.