– Вы же не отправите меня обратно вплавь, – ледяным тоном сказала она. – Иначе я возьмусь писать бульварные романы о твоих проделках – ты мне довольно порассказал вчера вечером.
Вспыхнув, он слегка сжался:
– Извини, если утомил.
– Да нет, разве что в самом конце, когда стал возмущаться, что с тобой не танцуют дамочки, для которых ты играешь.
Он в сердцах вскочил:
– У тебя не язык, а жало.
– Ну, извини, – потеплев, она рассмеялась, – просто мужчины, особенно те, которые ведут убийственно платонический образ жизни, нечасто потчуют меня своими амбициями.
– Вот как? Чем же они тебя потчуют?
– Комплиментами, – зевнула она. – Говорят, что я фея юности и красоты.
– И как ты отвечаешь?
– Да никак – молча соглашаюсь.
– Неужели все знакомые мужчины объясняются тебе в любви?
Ардита кивнула:
– А что такого? Вся жизнь – это движение к одной-единственной фразе: «Я тебя люблю» – и обратно.
Карлайл расхохотался и сел на прежнее место.
– Не в бровь, а в глаз. Это… это неплохо. Сама придумала?
– Сама, точнее, выяснила опытным путем. Глубокого смысла здесь нет. Остроумно, не более.
– Такие замечания, – помрачнел он, – типичны для вашего круга.
– Ох, – досадливо перебила она, – избавь меня от лекций про элиту. Не доверяю тем, кого в такую рань тянет философствовать. Это как выпивка к завтраку, начальная стадия помешательства. Утром нужно выспаться, искупаться и ни о чем не думать.
Минут через десять яхта развернулась по широкой дуге, будто готовясь причалить к острову с севера.
– Что-то здесь не то, – засомневалась Ардита. – У скалы бросить якорь невозможно.
Теперь они направлялись прямо к утесу высотой, наверное, в тридцать метров, если не больше, и, лишь когда до него оставалось метров пятнадцать, Ардита увидела их цель. От восторга она захлопала в ладоши. В скале была расщелина, полностью скрытая причудливым каменным козырьком; туда и устремилась яхта, а потом на самом малом ходу прошла узкой, кристально чистой протокой меж двух гигантских серых стен. Их встретил маленький золотисто-зеленый мир, где они и бросили якорь в сверкающей лагуне, окруженной невысокими пальмами, – это напоминало сооруженный детьми город на песке: зеркальце-озеро, прутики-деревья.
– Недурно, разрази меня гром! – изумился Карлайл. – Этот чертяка-малыш знает, куда податься в здешних водах!