В моей первой квартире даже не было веника, а у меня не было денег на этот веник. В те месяцы я почти не работала. У меня просто не было на это сил.
Это было странное время, с долгами, в обшарпанной квартире, но я была счастлива. По утрам я ходила в пекарню за вкусностями, по ночам смотрела глупые сериалы и ела сырники, танцевала босой на полу. Я, наконец, снова полюбила свою работу и стремительно выплатила свои долги.
Уже через пару месяцев я съехала в уютную квартиру и впервые за долгое время у меня начались отношения. Ты же снова продолжал писать, хотя я просила оставить меня в покое. Я хотела тебя заблокировать, но ты умолял так не поступать с тобой. Что я могла с тобой сделать?
Впервые за долгие годы нашей дружбы тебе понадобилась моя поддержка и я плакала вместе с тобой, когда один за другим уходили из жизни твои близкие. Я всем сердцем почувствовала, как долго мы знаем друг друга, всю нашу подноготную, и я не могла это перечеркнуть.
Мои отношения сходили на нет, как и любые другие в моей жизни, а мы с тобой продолжали общаться. С тех пор как мы встретились в Париже прошло больше трёх лет. Когда ты снова предложил встретиться, я решила подумать. Я только залатала дыру в своей душе и мне ни к чему были потрясения.
После некоторых сомнений я все же согласилась. Мне хотелось развеять романтичный образ, нашептанный Парижем и жить дальше своей спокойной жизнью. Ты очень обрадовался и строил планы, как не выпустишь моей руки, а я зажмурилась и старалась не выдыхать.
Мы встретились в Польше и как только я тебя увидела, сразу забыла, зачем я сюда приехала. Я снова видела твои голубые глаза с морщинками в уголках. Ты по утрам варил мне кофе. Мы были вместе и в это сложно было поверить.
Мы много гуляли и развлекались простыми вещами: сравнением шагов в наших шагомерах и лингвистическими шутками.
Ты делал все, что я просила. Показал мне современное польское искусство, такое же безумное, как и наша история. Повел в парк Лазенки с его абсолютно чистым и нежным небом. Кормил меня завтраками.
Мы редко шли за руку, но я не расстраивалась, ведь когда сидя на какой-нибудь скамейке в пасмурный Варшаве, я вдруг уходила в себя, ты брал мою руку и так деликатно, как умеешь только ты, возвращал к нашей с тобой реальности.
В один из дней мы о чем-то говорили и я вдруг сказала тебе, что наша история ненадолго, что все не так и хэппи энда не будет. Все повторялось с разницей в три года. Ты помрачнел и опешил. Никогда я не видела тебя таким поникшим. Мне захотелось скрасить твою грусть поцелуем и это мгновение, когда я сидела у тебя на коленях и ты шептал мне, что мы будем вместе, запомнилось мне сильнее всех других сцен.