Обычно я раньше шести не пью, но все же опрометчиво демонстрирую ему бутылки: водка – знаю, молодежь любит водку, – пиво Грега, даже приподнимаю из гнезда бутылку красного вина, что мы много лет назад отложили на двадцать первый день рождения Кит.
– Ладно. – Он пожимает плечами. – Раз уж вы решили что-нибудь открыть…
– Нет, чего хочется тебе? – настаиваю я. – Признавайся!
– Ну… красного вина, пожалуй.
Юноши его возраста всегда так – скажут, только если расшевелить их, позволить расслабиться. Я научилась этому, несколько лет наблюдая за друзьями Кит, которые частенько бывали у нас дома, пока она не уехала. Мальчишки – прыщавые, с несуразно большими ступнями. Кроме «пожалуйста» и «спасибо», вбитых родителями, слова не вытянешь. Раздразнить их можно было только разговорами о рок-группах. Джез другой. С ним не стоит даже и пытаться хитрить. С ним легко. Для подростка он довольно раскованный. Скорее всего, потому, что жил во Франции. А может, потому, что нам обоим кажется, будто мы хорошо знаем друг друга, хотя до этого дня едва перекинулись парой слов.
Юноша отходит от окна. Садится за кухонный стол, кладет ногу на ногу – пузатый носок кроссовки у меня прямо перед носом. Нынешние дети, эти мальчики-мужчины… Они изменились со времен моей юности. Тщательно перемешанные гены позволяют им лучше адаптироваться в теперешнем мире. Дети стали смелее, раскованнее. Мягче. Добрее.
– Клевый у вас дом! В двух шагах от речки. Ни за что б не продал. – Парень выдувает полбокала одним глотком. – Хотя стоит, наверное, кучу денег.
– Если честно, понятия не имею сколько. Фамильный. Родители прожили здесь много лет. Почти с того дня, как поженились. Я унаследовала дом после смерти отца.
– Круто!
Его бокал пустеет после второго глотка. Наполняю.
– Хотел бы я жить в таком месте! – заявляет Джез. – На Темзе, справа паб, а рынок – там. Все рядом. Музыкальные магазины. Есть где потусоваться. С чего это вдруг вы решили переехать?
– Я никуда не собираюсь, – заверяю его.
– Но ваш муж тогда, на вечеринке…
– Никогда не уеду из Дома у реки!
Говорю резче, чем хотела. Потому что услышанное мне не по душе. Да, Грег думает, что нам лучше уехать, только я не согласна.
– Ни за что не перееду. Не смогу, – говорю помягче.
Юноша кивает:
– Я тоже не хотел покидать эти места. Но мама говорит, что Лондон и особенно Гринвич для астматика хуже некуда. Одна из причин, почему мы перебрались в Париж.