– Балдеешь, Данька?
Он вздрогнул от оглушившего его мощного баса, подался вперед и обернулся.
Перед ним стоял высокий здоровяк с обветренным смуглым лицом и светло-голубыми глазами, которые походили на васильки и резко контрастировали с жесткими чертами лица, словно высеченными скульптором, бросившим работу незаконченной. На вид ему было лет сорок, хотя морщин на лице скопилось больше, чем синих прожилок, обозначающих реки на географических картах. Кто-то бороздил это лицо, но так его и не засеял, если не принимать в расчет недельную небритость.
– Андрей Макарыч? Вот так встреча! – удивленно воскликнул Данила.
Огромный мужчина шагнул к столу и кивнул на пустой стул.
– Позволишь присесть?
– Садись, Андрюша. Я один.
На плече приятеля висела операторская сумка. Профессионалу было нетрудно догадаться, что в ней лежит видеокамера. Жилетка с десятком карманов, раздутых от аксессуаров, говорила сама за себя – мужик при деле. Данила с нескрываемым восхищением смотрел на этого человека. Он всегда им восхищался.
Андрей Макарович Стромов работал с великими режиссерами. Оператор от Бога. Данила проходил у него практику на третьем курсе, и они сдружились, хотя смотрели на мир через призму объектива поразному: студент с амбициями и мастер-работяга, делающий чудеса, когда на глазах рождаются сюжеты из ничего. Он мог снимать обычный дождь, лужи, а тебе казалось, что ты, сидя в зрительном зале, уже промок, а по маковке стучат капли. Это не кино, это настроение, которое он тебе умел навязывать, и ты проникался им. Удивительно, но он умел оставаться в стороне, будто к тому, что ты видишь, оператор не имел ни малейшего отношения. Ты просто забываешь о нем.
– Я знал, что ты выйдешь в люди, – сказал Андрей и улыбнулся.
Красивые белые зубы не подходили к его лицу. Впрочем, они не были настоящими, Данила умел отличать все поправдошное от искусственного. Конечно, он мог сейчас соврать. Хороший, хоть и не модный, костюм, шикарный стол в престижном ресторане, платить ни за что не придется. Сиди и надувайся как мыльный пузырь. Но Андрей тоже умел заглядывать за фасад. Такого на мякине не проведешь. Да и зачем?
– Никуда я не вышел, Андрей Макарыч. Сижу в говне и обмахиваюсь веером. Вонищу от себя отгоняю, а люди думают, будто ароматом наслаждаюсь.
Андрей с удивлением осмотрел стол. Данила объяснил: