– Я делаю! – сдвинув брови, ответил врач.
– Правда? – выдохнула мама. – Борис Георгиевич, тогда как мне попасть вместе с моим ребенком в стационар? Я не могу оставить ее одну. Я буду делать все-все, что скажете. Я многое умею. Разбираюсь в лекарствах, ставлю уколы. Я могу мыть, стирать, готовить, прибираться и ухаживать за детками. Главное – быть все время рядом с дочкой. Если не согласитесь, я буду каждый день к вам приходить и умолять. Каждый день.
Под таким напором врач сдался, и нас положили вместе. Но за это маме нужно было вставать каждый день в пять утра и работать: мыть 16 процедурок, 14 палат, триста метров холла, у всех детей в отделении менять постельное белье и увозить его на каталке в прачечную, в другой конец здания, а также дежурить на кухне, которая также находилась далеко, под землей.
Зато мама могла круглосуточно быть со мной, следить как и чем меня лечат. Ей даже разрешили самостоятельно ставить мне уколы, контролировать лечение и процедуры.
– Ирина Ивановна, если вы хотите, чтобы вашего ребенка эффективно лечили, то вы должны все знать. Больше, чем врачи. Вы должны все контролировать. Не стесняться задавать вопросы, но и не надоедать. Оперативно доставать сложные лекарства и контролировать лечение. Много читать. Изучать. Быть терпеливой и сдержанной, – часто повторял профессор, заведующий отделением. – Теперь вы учитесь на факультете «Мамочки».
Старенький профессор проникся к моей маме. Она была молода, красива, энергична, а главное – умна. Медицинские знания удачно укладывались в ее красивой голове.
За добросовестную работу в больнице доктор разрешил маме читать его личную библиотеку, изучать опыты, разные истории болезней. Конечно же, мама не упускала такую возможность и ежедневно перечитывала труды профессора, учебники, статьи научных сотрудников. В будущем эти знания она часто применяла на нас, своих детях. Они ей дали спокойствие, ведь в той или иной сложной ситуации она всегда знала, как реагировать.
Перед моей первой операцией был собран консилиум врачей: ситуация была не из простых. Мне с каждым днем становилось хуже, жизнь была под угрозой. Опыт проведения подобных операции был крайне рискован, но необходим для спасения других детей. Мама дала согласие на проведение всех операций. Их было две, с разрывом в полгода. Все сделали успешно. Меня спасли. Страшное позади. Впереди годы реабилитаций. Правда, на память мне оставили диагноз в карточке и изуродованный навсегда живот, которого я стеснялась до первых родов. Но главное – я была жива!