– Как проходит твой пост Лёня? – Добрый и чуткий голос отца Иващенко озарил маленькую келью.
– Хорошо святой отец, рад, что скоро смогу пуститься во все тяжкие и покушать чего-то вкусного. С прошлой неделей у меня были сложности, сами наверное понимаете, как трудно сюда «затягиваются» продукты. – Смотря прозорливым прищуром прямо в душу, казалось для этого парня не существовало невзгод которые он бы не смог преодолеть. – Хотя чувствую я себя прекрасно, и вправду все шлаки организм сам и скушал.
– Понимаю Леонид, много ли времени ты проводишь в молитвах? – Прямые линии лица разгладились, а улыбка из золотых зубов, отблеском резанула глаза.
– Постоянно, всегда, как выдаётся свободная минута я обращаюсь к господу, чтобы он простил мне мой образ жизни. Конечно жаль, что я не говорю с ним словами из писания, но так по простому, я всегда с ним на связи. – Расправляя плечи и откидываясь на стул он старался быть искренним.
– Ты не хочешь меняться? – Григорий знал этого парня прекрасно, они беседовали с ним уже около года.
– Я не могу святой отец, я выбрал этот путь и уже не смогу с него свернуть. – Печальный взгляд опустился в глубины плиточных швов столетней кельи. – Я не могу и никогда не смогу, мой путь один… – Странность его грусти была непонятна батюшке, этому парню было все ни по чем, а его образ жизни был для него единственным возможным.
Тишина на минуту повисла в маленьком приходе. Десятки огоньков с зажжённых свечей колебались от порывов воздуха проходящих через решетчатое окно. Все святые с икон, как и отец Григорий взирали на этого грешника. Одну заповедь он нарушал в течении всей жизни, «Не укради» и от нее он уже не сможет отмыться, лишь молить Господа о прощении и не творить тоже самое, но его слово данное приступному сообществу не могло быть нарушено. Поэтому для него оставалось одно, жить с этим грузом, тяжкой ношей верующего с постоянным осознанием греха преследующее по жизни.
– Ты хороший человек Леня, ты добрый и справедливый, у тебя прекрасная душа и не замаранные кровью руки. – Положа ему ладонь на плечо они пересеклись глазами.
– Разве это что-то меняет отче? – Лёня опустил глаза, взял сигарету и откинулся назад на спинку стула, он был готов ко всему, и к суду над своей душой, и он не боялся, и был смел, а то что было, всего лишь его дорога.