Церкви, образа, кресты,
Купола с колоколами,
Женщин, крашенных как кукол,
Б…й, водку и чеснок.
Баня была “визитной карточкой” Московии для европейских путешественников[66].
Олеарий, впрочем, отметил и пользу бани – во всяком случае, для людей, привыкших к ней сызмальства: по его словам, она делает русских “людьми сильными и выносливыми, хорошо переносящими холод и жару”. И все равно он противопоставлял грубые русские бани “хорошим баням”, какие держали в Москве немцы. В этих немецких банях Олеария куда меньше смущало то обстоятельство, что “для мытья отряжают женщину или девицу”. Напротив, у него появляется повод заметить: “Такого честного доброжелательства и такой чистоты, однако, нечего искать у спесивых, корыстных и грязных русских, у которых все делается по-свински и неопрятно”[67]. Вывод, сделанный Олеарием, что баня говорит и о русской наклонности к сексуальной неразборчивости, и о дикости русских в целом, был весьма типичен для многих западных наблюдателей. Более того, в рассказах иностранцев о посещении России той эпохи непременный банный эпизод стал даже расхожим штампом.
Когда замечания о безнравственности и даже скотстве банных обычаев стали уравновешиваться допущениями, что, наверное, в русских есть нечто особенное, раз бани делают их здоровыми, – чужеземцы по-прежнему непременно ассоциировали русских с банями, а бани – с русскими. Например, на графа Карлайла, побывавшего в Московии по поручению короля Карла II, бани произвели положительное впечатление. Он восхвалял повсеместное распространение бань и отмечал, что местный народ пользуется ими “в подражание древним”, применяет их как “средство против всех болезней”, дающее московитам “великое преимущество над всеми прочими народами”. Еще граф отмечал, что бани помогают московитам “держать тело в чистоте” и “сохранять здоровье”[68]. Француз Жак Маргаре, побывавший в Московии в XVII веке, тоже обратил внимание на привычку русских лечиться “от всех недугов” так: “немедленно идут в парную, где стоит почти нестерпимый жар, и остаются там час или два кряду, пока как следует не пропотеют”[69]. Иностранные наблюдатели понимали, что для русских посещение бани – здоровый обычай, однако не находили нужным рекомендовать его своим читателям.
Даже профессиональные врачи больше писали о половой распущенности и о странности русских, чем об общей пользе бань для здоровья. Доктор Джодокус Кралл, член Королевского общества и Колледжа врачей в Лондоне, приехал в Московию в конце XVII века. Он подробно описал бани, увиденные там, и отметил, что они служат “всеобщим целительным средством у московитов – не только для очищения тела, но и для сохранения здоровья”. Привычкой к бане он объяснял их “здоровое телосложение”, долголетие и тот факт, что их “редко беспокоят какие-либо расстройства”. “Они живут, – писал Кралл, – почти никогда не обращаясь к лекарям, и многие из них никогда не болеют”