– В Лувре картины не продаются. Подожди, в парке? – Я поднял голову.
– Что? Да. В центре гуляли пешком, представляешь? Хочу, говорит, просто подышать воздухом, вот мы и…
– Подожди, в парке её кто-то рисовал?
– Ну да. Я же говорю, пошли пешком и попали на эту, аллею
художников.
– И кто?
– Да девчонка какая-то… Чуть меня не уговорили…
– И что, хороший портрет получился? – Беседа становилась
мне интересной.
– Да какой там портрет! Одни губы нарисовала, а остальное, говорит, брат дорисовывает. Короче, там какой-то лохотрон. Так
19
моя ж, нет! Загорелась! Пойдем, говорит, на следующей неделе
и заберём готовый рисунок – эти художники там где-то недалеко
живут. И вот после этого все и началось. И инструктора этого она
встретила и от меня ушла…
– А с рисунком-то этим что? – «Вот ведь, земля, какая тесная!»
– Да ничего! Я ж тебе говорю, как забрали этот рисунок, так
все и началось. Ты прикинь! Тебе налить?
– Нет, не надо.– Я прикрыл ладонью свой пустой бокал.
– Я с ней шесть месяцев уже, где мы только ни были…
Такие совпадения были для меня не редкость – особенно в последнее время. Стоило мне только начать заниматься чем-то новым, как тут же, неизвестно откуда, мне попадались люди, которые именно этим делом уже занимались и давали мне нужные со-веты. Стоило появиться в моем окружении новому человеку, как
тут же, абсолютно из разных источников, я начинал узнавать об
этом человеке нужную мне информацию.
Так происходило и сейчас. Где-то в глубине души я ждал, что
с Адель у нас тоже окажутся общие знакомые.
– Други-и-их, даже не было…– закончил Костя свой рассказ, который я, задумавшись, не слышал.
– Не, Константин Михайлович, хватит, пойдем, я тебя отвезу.
Я взял его под мышки, он тут же повис на моей руке. Другой рукой я кинул на счёт деньги, и, как боец, выбравшийся из траншеи
с раненым другом, мы похромали к выходу.
* * *
– Сразу предупреждаю… – Я уже подъезжал к дому, когда Костя завел свою угрожающую речь.
– О чём?
– Если ты меня сейчас бросишь, я сам поеду к ним. – Он в по-лурастёкшемся состоянии находился на переднем сиденье. – Возь-му такси и поеду!
– Да успокойся ты! Что ты гонишь? Нафиг тебе это? Кость, уго-монись! – Я знал об этой «манечке» – после расставания с оче-20
редной девушкой он всегда брал меня, коньяк и проводил полночи
под окнами бывшей любимой в философских беседах.