У меня сжимается сердце. Оно не должно сжиматься, чёрт побери.
– Думаю, да. О личной жизни?
– Личной жизни… Какой красивый перифраз. Если скажу «о женщинах» или «о сексе», это травмирует твой нежный филологический слух?
– Нет. Просто, мне кажется, у тебя проблема не только в…
– А если скажу «о ебле»?
Останавливаешься. Я тоже останавливаюсь, тяжело дыша; не могу смотреть тебе в лицо. Полминуты – или больше – мы оба молчим. Деревья и памятник молчат тоже.
– Юль. Прости.
Зачем-то провожу рукой по лбу.
– За что? Просто… – (Гори всё синим пламенем – разве я уже не догадалась?). – Кто она? Та девушка?
Зелень твоих глаз становится скорбной. Шагнув ближе, ласково кладёшь руку мне на предплечье.
– Кристина. Помнишь, я тебе рассказывал?
– Помню. Ну, и?..
– Со своим новым мужиком. А ещё две недели назад рыдала мне в плечо. А три недели назад я её трахал. Глупо устроена жизнь, да? – улыбаешься – той же чужой, жестокой улыбкой. Убираешь руку. – Я просто злюсь, вот и всё. Я не хотел тебя оскорбить. Прости, пожалуйста.
Качаю головой.
– А Настя… знает про неё?
Отворачиваешься.
– Нет. Зачем? Мы же по-прежнему вместе. И всё хорошо… Вроде как. Я не считаю, что о таком нужно рассказывать. Прости – помню, что ты считаешь иначе. Но ты меня не переубедишь.
Делаю пару глубоких вдохов. Нужно дышать. Дышать, что бы ни случилось.
– Так. И ты злишься на Кристину, но не хочешь… не знаю, вернуть её? Просто злишься?
– Да, просто злюсь. Она должна лежать лицом к стенке и плакать, вспоминая, какой я великолепный и как ей плохо без меня! – хмыкаешь со смесью серьёзности и горькой самоиронии. – А она нашла другого и даёт теперь ему – ну, разве не чудесно?.. Пойдём, чего тут стоять.
Шагаю рядом с тобой; обогнув памятник, мы снова возвращаемся в одну из боковых аллей. Стараясь подавить гадливость и боль – резкую, злобную, как от удара в живот, – я отваживаюсь заметить:
– Ну, тогда ведь это… очень нехорошие чувства. Разрушительные. Извини, я не хочу читать нотации или лезть не в своё дело, но… Если она не дорога тебе, то в тебе страдает гордость, задетое самолюбие… Что угодно. Но точно не то, что надо в себе взращивать. Раз вы разошлись – у неё есть право жить так, как ей хочется.
Срываешь с куста одинокий жёлтый листок; смотрю, как его черенок танцует меж твоих длинных пальцев. Представляю, как превращаю его в кинжал и перерезаю Кристине горло. Надо будет перед этим собрать в пучок её красивые волосы – жаль пачкать их кровью.