Совсем не слышно «дзынь». И музыка. И ор. И танцы без конца.
«Пора уйти» – подметил верно он, – «чтобы услышать «дзынь»», – додумав.
Но как? Кайфон потух, молчал, как недосказанность в глазах.
«Ах» – вновь он чуть не упал, но тот, кого он воскресил, его любезно поддержал и посоветовал:
– Дружок, пора бы выпить энергетик…
И он, уверенно шатаясь, устремился к бару.
– Зарядка для кайфона есть? – спросил он сразу у бармена.
– Конечно, есть, заказывай, ковбой.
Он протянул кайфон бармену и попросил:
– Мне дзынь, пожалуйста… Ой, джин…
– Со льдом и с тоником, – всё уточнял бармен.
– Нет, только джин. – Ответил он.
Он вспомнил, как она всегда брала обычный джин сначала, и даже не пила его, а просто просила его выполнить её три желания. Они всегда были разными, и она смеялась над ними. Одно из тех сотен желаний он запомнил навсегда. Звучало оно так: «Хочу, чтобы мы всегда были рядом».
Но. Её. Рядом. Нет. Имела, может быть, она в виду другого человека…
– Ваш джин, – бармен прервал мыслей поток.
Тут шум утих. Ди-джей запил остановил.
Он не успел произнести «Спаси-», как прозвучало: «дзынь». Кайфон уже немного зарядился. А наливавший джин и принявший кайфон бармен был занят тем, что три коктейля «Малибу» готовил он. Другой бармен был слишком недоступен, или делал вид.
А он взывал: отдайте мой кайфон, там «дзынь», и выпил рюмку с джином залпом. Без желаний.
3 ночи между тем. Взглянул он на часы наручные.
«Время летит бесчеловечно быстро» – он произнес беззвучно.
– Отдайте мой кайфон, – он заорал потом, – там «дзынь», – ещё раз крикнул он.
– Спокойно, мэн, кайфон не зарядился, выпей ещё, – вещал ему бармен, и без особого азарта добавил, – сейчас, закончу «Малибу» – верну.
Он был не сдержан, но сдержался.
Бармен закончил «Малибу», смеясь, отдал ему кайфон едва оживший, а он к экрану, как к воде прервавший сухую голодовку человек, прильнул.
А там:
– Сейцас же позвоин мне, я прошу! Я жду. люьимый мой!
– Это она! Это она!
А очередные «А» летели из него, когда звонил и слышал он:
«Абонент находится вне зоны доступа сети».
Покинул он тот клуб.
8% процентов на кайфоне.
«Жить можно» тут не скажешь.
Беречь и ждать, лелеять и беречь.
На улице светало.
«Лишь зона доступа» – он утешал себя.
«Она окажется ещё в доступной зоне» – он утешал себя.
Он брёл уныло от дома к дому, понурив голову. Деревья пели – в их кронах обитавшие певцы крылатые обменивались трелями.