Заклеив царапину пластырем, я возвращаюсь к рассаде и провожу остаток дня в одиночестве. Чувство чего-то упущенного преследует меня до самого заката. Я пересчитываю посаженные цветы, садовые инструменты, даже ребят, носящихся за моей спиной, но всё равно не могу понять, в чём дело. Люк, кстати, тоже подключился к работе незадолго до того, как я покончила с фиалками. Абсолютно обычный день вдруг кажется мне каким-то неполноценным.
Может, из-за слов, вставших в горле комом?
Когда сад натягивает на себя покрывало тумана, я возвращаюсь в корпус и поднимаюсь к бабушке сообщить, что работа выполнена. Скрипя деревянной лестницей, я поднимаюсь всё выше и вскоре вовсе исчезаю в темноте коридора. И как только бабушка не спотыкается об все эти маленькие коврики у каждой двери? «Она проводит здесь куда больше времени», – напоминаю я себе. Найдя на ощупь нужную дверь, я осторожно вхожу в кабинет.
Бабушка перебирает книги в шкафу, осторожно смахивая с них пыль. Дверцы широко распахнуты, и в комнате уже настоялся запах древесины и старых книг.
– Мы закончили, – радостно говорю я.
– Да, я видела, – отвечает бабушка, не поворачиваясь ко мне. – Передай всем, что они молодцы.
– Без проблем, – я улыбаюсь от уха до уха. – Сегодня мы и вправду постарались.
– Я верю, Кэтрин, – вздыхает бабушка.
Я хочу развернуться и выйти, но что-то меня останавливает.
– Всё в порядке?
– Не совсем, – признаётся она. Я вопросительно изгибаю бровь и жду, когда она продолжит. Когда бабушка разворачивает, я замечаю на её лице следы от слёз и ужасаюсь. – Книга пропала.
– Боже…
– Кто-то шарился в моём кабинете, Кэтрин. Кто-то из ребят, представляешь?
– Может, ты сама взяла её и забыла? – предполагаю я.
– Что у тебя с щекой? – вдруг спрашивает бабушка, и по спине пробегают мурашки.
– Ничего особенного.
Она некоторое время смотрит на меня, пытаясь понять, правду ли я говорю.
– Будь осторожней в саду, – мягко наказывает она.
– А какая именно книга пропала?
– «Спеши любить» Николаса Спаркса.
Точно!
– Это я взяла её, – говорю я, облегчённо выдохнув.
Бабушка выглядит обескураженной.
– Ты же только что сказала, что…
Я перебиваю её, вскидывая руки к груди:
– Люк приходил вчера попросить у тебя её, и я дала ему. Прости, что забыла сказать, – я вывожу ногой узоры на махровом ковре.
Неловко вышло. Я уже не в первый раз заставляю бабушку волноваться по пустякам, но этот случай настолько глупый, что мне хочется провалиться под землю. Бабушка заметно веселеет после моих слов и, закрыв шкаф, идёт к своему креслу.