– Хорошо. Договорились.
Я улыбнулась и отставила недопитую чашку. Не знаю, как Белла, а я не очень любила чай. Вот кофе – другое дело. С ним мир по утрам казался не таким неприветливым, и жизнь расцветала яркими красками. Все бы отдала за маленькую чашечку эспрессо!
Присси шустро выскользнула за дверь, а я подождала, пока стихнут торопливые шаги, и подъехала к шкафу.
– Что же с тобой не так? – задумчиво пробормотала вслух и снова вспомнила тетю Фиму.
Та постоянно беседовала то с духами, то с трансцендентными сущностями, то еще с какой-то неведомой «живностью». Неужели и я пошла по ее стопам?
– Да нет, не может быть. Просто у меня форс-мажор, а поговорить, кроме как с собой, не с кем. И доверять никому нельзя, – пробормотала все так же вслух, а потом открыла дверцы шкафа и внимательно, миллиметр за миллиметром, осмотрела его внутренности.
Обычное дерево, никаких потайных плашек или выдвигающихся досок. Все прибито крепко и добротно. Скорее всего, искать нужно не в шкафу, а за ним. Я рассматривала шкаф, а сама машинально перебирала висящие на плечиках платья. Почти все – светлые, длинные, с нежной вышивкой и высокими воротниками. Неужели мне придется это носить?
Не успела так подумать, как в дверь коротко постучали, и на пороге появилась Присси, а за ней переминались с ноги на ногу вчерашние слуги – высокий и худой, как палка, истопник Карл, и маленький, похожий на шар для боулинга дворовый работник Ульрих.
– Темного дня, миледи, – грустно поздоровался Карл, и на его длинном усатом лице застыло страдальческое выражение.
– Доброго здоровьичка, миледи, – жизнерадостно пропищал шарообразный Ульрих и растянул губы в щербатой улыбке. – Говорят, у вас для нас работенка есть?
Улыбка стала еще шире, обнажив отсутствие двух передних зубов.
Ты гляди, какой оптимист. Прямо готов к труду и обороне.
– Есть, – кивнула в ответ.
Я старалась говорить тихо и мягко, правда, уверенности, что это придает мне сходство с настоящей Беллой, не было.
– Хочу передвинуть шкаф подальше от камина. Боюсь, рассохнется от постоянных перепадов температуры, всю ночь потрескивал, спать мешал.
– Это мы мигом, миледи, – бодро ответил Ульрих, и подтолкнул в бок унылого Карла. – Ну-ка, бери с той стороны, – велел он товарищу.
Карл молча подчинился, но усы его поникли еще печальнее.