– Давай больше не будем о моей матери, – попросила она. – Мы не обсуждаем твою, потому что я знаю: это больная тема.
Марку пожал плечами:
– Я хотя бы знал ее. Младшие ее не помнят.
– Сколько тебе было, когда она бросила вас?
– Двенадцать. Ты много помнишь из детства?
– Да, а ты?
– Я тоже, – ответил он, барабаня пальцами по подлокотнику. – Иметь маму очень важно, поэтому я должен жениться снова.
– Детям понравилась Виттория?
– Они видели друг друга, и проблем не возникало.
– Сколько им?
– Три, пять и почти семь, – ответил он. – Антонио младший, Рокка, единственная девочка, и Матео, ему будет семь почти сразу после Нового года.
– Матео, в честь отца?
– Да.
Она ничего не ответила. Марку первый нарушил тишину:
– Отец любил тебя, всегда оберегал, ты знала?
Моне так думала до тех пор, пока не услышала, какие гадости он про нее наговорил Марку.
«– С ней не может быть ничего серьезного. Поиграться – это одно, а жена – это совсем другое.
– Конечно, пап. Не нужно напоминать мне каждый раз».
* * *
Марку не подозревал, что Моне слышала разговор и сильно обиделась. А Моне, как в тумане, сошла с борта самолета в Хитроу и забрала небогатый багаж с единственной мыслью, что он счастлив спровадить ее из Палермо. Их полная безумных поцелуев ночь оказалась пустым местом, а для нее – несмываемым стыдом.
Она отдала ему свое сердце, но не девственность. Хоть что-то удалось сохранить.
Моне потрясла головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Следующие три недели будут адски сложными, и не из-за детей, а из-за Марку. Находиться с ним в одном доме невыносимо.
– Он правда подарил дочерям розовые пеньюары?
– Да.
– Ты считаешь это нормальным?
– Зная отца, я думаю, он не имел в виду ничего плохого.
Моне закусила нижнюю губу. Если Матео Уберто и правда не имел в виду ничего плохого, он бы не настраивал Марку против нее, не говорил о ней, как о куске мусора.
Марку прищурился и взглянул на нее исподлобья:
– Не веришь?
– Я не знаю, чему верить, – вздохнула Моне, и это была правда.
Через двадцать пять минут частный самолет совершил посадку в Милане, где их ожидала черная блестящая «мазератти» Марку. Стюард погрузил чемоданы в багажник, а Марку открыл Моне дверь. Внутри машина была так же шикарна, как и снаружи. Сиденья отделаны черной кожей. Салон сиял чистотой. Они покинули аэропорт и через два часа должны были добраться до Палаццо.