С трудом отведя взгляд от ее соблазнительных бедер, он снова посмотрел на экран телефона.
– Свет отключился во всем городе, – чуть хрипло сказал он. Так неожиданно и так неуместно в нем вспыхнуло желание. – Я не могу никому позвонить, но мне удалось отправить несколько сообщений. Мой друг сообщил мне, что полиция советует оставаться всем на местах. Что для нас не будет большой проблемой. Похоже, технический гуру, владелец этого особняка, установил какую-то крутую охранную систему, которая не так сработала и заперла нас в доме. Так что, пока не возобновят подачу энергии, мы в ловушке.
– Черт, – пробормотала она, проводя рукой по своим густым коричневым волосам.
Нет, не коричневым. Это было неадекватное описание потрясающей смеси золотых, медных и каштановых оттенков.
– Да, боюсь, вам придется мириться с моим обществом в ближайшем обозримом будущем.
Он опустился на пол, положив телефон между ними, так что фонарик освещал небольшое пространство вокруг них.
– Смотрите на светлую сторону произошедшего. Я мог бы быть вашим боссом.
Он все еще был зол на избалованного, эгоистичного ублюдка, который заставил свою подчиненную ехать в выходной день через весь город, чтобы привезти ему сорочку. Она не говорит, кто он, но он твердо намерен выяснить это. А когда выяснит, он с удовольствием выскажет ему все и нагонит на него страх Божий. Нет, не Божий – страх Чендлера.
– Это правда, – рассеянно ответила она, и у него сжалось сердце. Ее улыбка могла бы осветить все здание. Нет, черт возьми, весь город. – Ох, слава богу. Он в безопасности.
– Кто в безопасности? – спросил он, потому что, черт возьми, ему хотелось узнать больше о ней. Женщина, которая появилась на светском мероприятии в кожаном пиджаке и обтягивающих джинсах, была гораздо привлекательнее женщин в парадном платье и драгоценностях.
– Мой брат, – сказала она, чуть помедлив. – Я оставила его в доме друзей, где он играл в бейсбол.
– А вы пытались связаться с вашими родителями? На случай, если он не сможет этого сделать?
– Нет, мы живем одни.
– Простите, – пробормотал он, сжимая пальцы в кулаки, чтобы не поддаться желанию сократить дистанцию между ними и обхватить ладонями ее прелестное личико. – Я тоже испытал тяжесть утраты.
Ее глаза, темные, как кофе эспрессо, смягчились. Она покачала головой.