Божья обитель представляла из себя довольно длинный коридор, который есть во всех подобных строениях. Глянув вперёд, в центре, я увидел очень богато украшенный алтарь. Там было множество драгоценных камней и позолоты, которые легонько блестели от света свечей, который стояли тут повсюду. Я услышал какой-то запах, который выбивался из общей композиции, но заострять на нём внимание я не стал. Посмотрев ещё внимательнее я заметил что-то тёмное. Это оказалась чья-то фигура. Явно мужская.
Сжав кулаки покрепче, я направился в его в сторону. Я не боялся идти к нему, так как мне казалось, что кроме святого отца или попа тут никого и быть не могло. Да и, по мере приближения, силуэт обретал более чёткие очертания, которые раскрывали облачение того человека.
Я не был очень религиозным человеком. Меня крестили, но я бы не сказал, что каждое воскресенье ходил в церковь или молился перед едой. Нет, такого вовсе не было, но моя душа терзала изнутри и говорила, что я просто обязать это сделать. Она бы хотела этого.
Преодолев несколько скамеек, которые стояли по бокам от дорожки, устеленной красным ковриков и ведущим к алтарю я заметил движение. Священнослужитель начал движение в мою сторону, и я невольно застыл на месте.
– Подходи, сын мой, не бойся. Я чувствую, что твоё сердце сейчас находиться в негодовании и горести – прозвучал его голос, нарушив тишину святого места.
– Да, Отец, я согрешил. Я очень сильно согрешил… – произнёс я в ответ, стихая с каждым словом всё сильнее.
– Я знаю. Я чувствую это, сын. Чувствую точно так же, как и то, что ваша дочь обязательно простила бы вас – на секунду, в самом конце предложения, мне показалось, что его тон сменился на довольный.